Гин

[ishida-uryuu-fan]

Название: Одинокие.
Автор: Лютый зверь 
Категория/Рейтинг: NC-21
Жанр: если определите, сообщите мне.
Пары/Персонажи: - Гин/Исида, на заднем плане ИчиРен и намеки на Садо/Химе
Статус: - закончен
Предупреждение: - слеш, странное поведение Гина
Содержание: - Действие происходит в арке про Зависимых, прямо перед тем, как Исиде удалось восстановть силу Квинси с помощью браслета (кто не помнит, браслет тоже в конце гавкнулся)
Дисклеймер: - все права принадлежат Кубо Тите
От автора: - Люблю Исиду Урью. Очень люблю
Вот ему и приходится за это отдуваться. Держись Исида! Ичимару Гин мне тоже нравиться, но что с ним-то сделается? Так что... Прости, Исида, прости. Ты мне и, правда, нравишься.
Размещение: - только с моего согласия
А ведь задумывалось как стеб...

Одинокие

Одинокие.



Исида моргнул, поправил очки и посмотрел внимательнее. Затем снял очки, тщательно протер стекла, снова надел и посмотрел еще раз. Мда-а. Ничего не изменилось. А он так надеялся, что это глюк. Взгляд синих глаз из пришибленного стал яростным. Два наглых тела без зазрения совести дрыхли и храпели на ЕГО футоне. Очень хотелось подойти и пнуть, особенно рыжего. Но очкарик лишь резко развернулся и вышел. Исида не хотел никого видеть, боль утраты была слишком свежа. «Что им больше не где было устроиться?» - здоровое раздражение подкатывало к горлу, грозя вырваться наружу вместе с криком. «Два придурка! А еще дерутся постоянно… можно подумать, это хоть кого-то обманет. Хотя, Иное-сан наверняка ничего не заметила. Слишком уж она увлечена Куросаки. А если к кому и будет ревновать, так это к Рукии-сан».
Когда же это все началось? Во всяком случае, не тогда, когда Рензи в первый раз был направлен на землю. Исида хмыкнул, вспомнив горе-шестидесятника. А ведь как оправдывался рыжий: «Нет, нет, нет! Я имел в виду гигай!» - стоя перед шеренгой суровых товарищей, после того как устроил сцену «запретной любви» в школьном коридоре прямо во время урока! Эти двое действительно психи! Интересно, еще кто-нибудь догадывается? Урохара точно знает. Клоун в полосатой панаме и гета. Как быстро он вычислил, что Исида лишился силы Квинси.
Когда Кария нанес поражение Ичиго, тот испугался. И Шиба лечил его от депрессии, засунув временного синигами вместе с Абараем в пещеру-полигон Урохары. Сначала эти двое честно дрались, а потом... Депрессию они победили, это точно.
- Исида-кун, - улыбающаяся Иное возникла из ниоткуда, - Ты не видел Куросаки-куна?
- Э-э, по-моему, он спит, - лгать Исида не любил, да и не умел, - Может, я могу чем-нибудь помочь?
- А, нет, спасибо! - девушка все еще не знала как себя с ним вести, - Все хорошо, Исида-кун!
Милая хохотушка смутилась, замялась и побежала к Садо. Эти двое всегда ладили. На вымученном лице очкарика появилось подобие улыбки, ему нравилось наблюдать за ними. Интересно, когда Иное заметит, что Садо ее любит? И когда поймет, кого на самом деле любит сама?
«Йошина… Не думать, не думать, не думать!» - Исида шел к «своему» водопаду. Квинси потерял свою силу, спасая синигами из синигамьей же темницы. Смех, да и только! Вот только не весело. Он вздохнул и сел на прогретый солнцем камень, обхватив колени руками.
Местность у водопада необычайно красива и как-то, по-особому, уютна, но последнему Квинси было не красот природы. «Как же все паршиво» - эта мысль прочно поселилась у него в голове, и Урью не имел ни сил, ни желания прогонять ее. Он всегда был одиночкой. Он привык. Теперь у него есть друзья, но он потерял силу и не может больше оставаться в команде, что бы там Куросаки не говорил. «Это все моя вина. Я не смог спасти Йошину…».
Знакомая рейацу появилась в воздухе. Ксо! Мальчик ящеркой нырнул в кусты и затаился, отчаянно надеясь, что отсутствие духовной силы скроет его присутствие. Но если быть до конца откровенным, он не был уверен, что справился бы с этим противником, даже если бы находился на пике своей силы.
- Ты хорошо прячешься, Квинси-ча-ан. Но я специально пришел с тобой поговорить, - мягкий голос насмешливо тянул гласные. Альбинос стоял не двигаясь. Склонив голову на бок, он пытался обнаружить едва дышащего Исиду, но пока безрезультатно.
- Да ладно тебе, Квинси. Без способностей ты лишь обуза для друзей. Я могу пойти к ним и устроить тарарам. Выходи, и я не трону других.
- Разве вам можно верить, Ичимару-тайчо? Нет. Ичимару-сан! – Исида шагнул на открытое место, гордо подняв голову и нахмурив тонкие брови.
- Нееет, конечно, Квинси, - похоже, что намек на его предательство Ичимару решил не заметить, - Да ты и сам знаешь. Зачем спрашивать об очевидном, Квинси? Но сейчас я просто хочу спросить. Мог бы и у вашей рыжей девочки спросить, но боюсь, она сразу начнет атаковать, и для нее все окончится плачевно.
Исида сжал кулаки, глядя в издевательски улыбающееся лицо.
- Почему вы думаете, что я отвечу, Ичимару-сан?
- Потому, что если ты не ответишь, я спрошу у Иное, - улыбка стала еще шире, очки холодно блеснули в ответ.
Исида стоял и смотрел, он уже принял решение. Принял очень давно. Он – Квинси! Он защитит всех! Он больше никого не потеряет!
Ичимару, прищурившись, смотрел на упрямо вздернутый подбородок, плотно сжатые губы и синий лед глаз за стеклами очков. На самом дне этих глаз под упрямым вызовом и холодной решимостью свернулись калачиком боль и обреченность. Неожиданно Гин развернулся боком, шагнул к камню, на котором недавно сидел мальчик, и сел, уронив бледные плети рук на колени. Исида видел лишь ухо и скулу.
- Скажи, Квинси, - голос бывшего капитана стал странно тихим, - Как там Рангику и Изуру?
Подросток растерялся, что-то в голосе Ичимару скрутило какую-то жилу в его и без того страдающей груди. Он как-то сразу поверил, что этому беспринципному авантюристу и грязному интригану сидящему перед ним дороги, на самом деле дороги эти двое.
- У них все хорошо, - Исида не удержался от колкости, - Теперь.
Белая голова кивнула, в отличие от улыбки, спина была… усталой? Поникшей? Полно. Ичимару – это… Ичимару.
- Это все, - тихо сказал предатель и развернул прищуренное лицо, перечеркнутое вечной улыбкой, - Спасибо, Квинси.
Он встал, шагнул к сбитому с толку Исиде и замер рядом. Человек и синигами смотрели прямо перед собой. Квинси напряженно, а Гин… Гин, казалось, чего-то ждал. Через несколько мгновений, так ничего и, не дождавшись, бывший капитан шагнул дальше к открывающемуся перед ним черному проходу.
- Постой, - резко развернулся юноша, а что собственно: «Постой»?
Альбинос послушно замер и обернулся. Он терпеливо ждал. На его лице не было привычной трещины многозначительной улыбки, а красноватые глаза смотрели с каким-то смутным чувством – не то ожидания, не то надежды, не то чего-то совершенно неопределенного.
- Ты, правда, приходил только за этим? – ничего умнее просто не пришло в голову.
- И у меня могут быть друзья и дорогие люди, - тень печальной улыбки коснулась тонкогубого рта, - Не веришь, Квинси. Мне все равно, - лицо Гина снова приобрело привычное едкое выражение, - Пока, Квинси, еще увидимся.
Ичимару шагнул в черноту прохода, и Исида неожиданно для себя бросился следом, схватил тонкую руку и рванул на себя, выдергивая удивленного синигами назад в мир живых. От неожиданности оба упали и покатились к самому берегу.
Урью почувствовал, что движение прекратилось и открыл глаза. Над ним ухмылялось бледное лицо.
- Яре-яре! И что же ты это делаешь, Исида-тян?
Исида-тян фыркнул и гордо отвернул голову. Совсем гордо не получилось – солнечные блики на поверхности воды ударили по глазам, вынуждая их закрыться. Гин от души развлекался, разглядывая раскрасневшегося и зажмурившегося юношу под собой.
- Так что же ты это делаешь, Исида-тян? – негромкий, насмешливый голос упал до интимного шепота.
Грудь мальчика резко вздымалась и опадала. Он ругал себя последними словами и молчал. Дурацкая ситуация, дурацкий Ичимару и самый дурак он, Исида Урью, последний Квинси. Ксо! Очкарик уперся руками в чужие плечи, пытаясь оттолкнуть наглеца. Плечи оказались худыми, но жилистыми. Змея, бегущий волк, смертоносный богомол. Сразу вспомнилась чудовищно мощная рейацу едва не вдавившая Исиду в скалу Сокиоку. Его и всех собравшихся там. Но сейчас рейацу Ичимару не превышала обычный уровень, и даже как будто отступила, свернулась улиткой и затаилась где-то внутри тощего тела.
- Отвечай, Квинси-тян. Молчать невежливо, - Гин откровенно наслаждался ситуацией, он мурлыкал прямо в ухо, едва не касаясь ушной раковины губами и щекоча чувствительную кожу горячим дыханием. По позвоночнику Исиды прошла волна дрожи.
- Слезьте с меня, пожалуйста, - румянец окрасил скулы Квинси, и он не мог смотреть в наглые глаза над ним, но голос его был тверд.
- Но ты же са-ам сделал это. И ты еще не ответил мне, - Ичимару зажимает обе кисти школьника одной рукой. У него широкая ладонь и длинные, сильные пальцы. Гин заводит руки пленнику за голову. Исиду охватывает паника, он брыкается и верится, но противник силен и ловок.
- Пустите! – паренек безуспешно пытается сбросить легкое тело, - Зачем вы пошли за Айзен-тайчо, Ичимару-сан?
- Хо-о! Юному Квинси есть дело до синигами?
- У меня вообще-то тоже из-за вас неприятности! Ненавижу синигами!
- А знаешь, бывший Квинси-ча-ан, я ведь больше не синигами. Так что у тебя нет больше причин ненавидеть меня.
Исида резко повернул голову к зарвавшемуся кицуне, едва не ободрав аристократичный нос о бледный нюхатор ехидны. В синих глазах кипела ярость.
- Да как вы смеете! – выдохнул он прямо в, набившую оскомину, ухмылку.
- Ты та-акой интересный, - счастливо засмеялся Ичимару.
- Псих! – выплюнул гордый Квинси и опасно широко распахнул глаза, так как альбинос впился в его рот тонкими, сухими и почему-то горячими губами. Ловкий язык проник в распахнутый от неожиданности рот. Исида замычал и попробовал замотать черноволосой головой. Но твердое, жилистое тело намертво припечатало его к земле. Усилием воли подавив панику, очкарик пытался найти выход из этой нелепой ситуации, не прекращая отчаянных, но безуспешных попыток вырваться из под тощего, но невероятно сильного и цепкого противника.
Ичимару отпустил губы Квинси и едва не замурлыкал, услышав отчаянный вдох.
- А ты такой страстный, юный Квинси.
- Отпусти меня! Извращенец!!
- Ты сам виноват, Квинси-тян. Тебе нужно было отпустить меня. А теперь успокойся и не шуми, а то твои друзья услышат и придут. Ты знаешь, я сильнее их всех. Еще покалечу кого-нибудь, а то и убью.
Исида замер, а затем резко отвернул голову в сторону, приняв, на сколько это возможно, независимый вид.
- Делай что хочешь.
- Вот и славно, - рубашка оказалась мгновенно расстегнутой, и где только наловчился с земной одеждой? Вот что значит бывший воришка.
Исида тоскливо смотрел на бегущую воду, но его мысль напряженно работала: «Его рейацу уже должны были засечь. Если бы Кучики-сан и группа лейтенантов сами не обнаружили, что вряд ли, то им бы уже сообщили из Общества Душ. Рангику-фукутайчо знает его лучше чем кто-либо. Почему же она еще не здесь? Да и Кира-фукутайчо не мог не узнать рейацу собственного капитана. И каковы истинные намерения Ичимару? Хотя эта сволочь вполне могла затеять все это ради собственного развлечения».
Сволочь тем временем смотрела на старающегося выглядеть невозмутимым как Бьякуя, ну или хотя бы как айсберг мальчишку. Крупная бледная кисть скользнула по груди, распахивая рубашку. Квинси вздрогнул, но не проронил ни звука. «Какой сильный, а ведь ему всего лишь 15» - изумленно подумал Гин, лаская крепкую грудную мышцу: «Ах да, он же лучник. Но все же... впечатляет». Пальцы коснулись соска, юноша сжался и повернул голову. Он в упор уставился на самодовольно ухмыляющуюся физию холодным и твердым взглядом. Но прожженный, циничный лис видел, как на самом дне его зрачков крошечная искра паники бьется в черный шит самообладания. «А ведь и, правда, похож на Бьякую... и на меня. У Бьякуи есть Честь Кучики, у меня – Улыбка, а у тебя – Гордость Квинси. Просто ты живее Кучики и откровеннее меня. И гораздо, гораздо наивнее. Молодость... Через несколько лет ты станешь таким же. Грустно...».
Ичимару убрал руки, лег на парня, прижавшись щекой к сильной груди лучника и замер.
- Эй! – позвал замершего психа Квинси, - Ты чего? Спишь, что ли?
Белая макушка не шелохнулась.
- Ты такой дурак, Квинси, хоть и умный. Ты думаешь, что это странно, что мою духовную силу до сих пор не засекли? Видишь ли, Квинси, я, во-первых, очень хорошо умею ее скрывать, а, во-вторых, я поставил ке-кай. Так что нам никто не помешает.
- И поэтому ты решил тянуть время? Делай, что собрался и проваливай! – Исида почти кричал.
- Ты так этого хочешь, Квинси-чан?
- Заткнись! Я хочу, что бы ты побыстрее исчез! Ненавижу!
- Глупый, глупый Квинси. Ты так ничего и не понял. – Гин шептал слова прямо в белую кожу груди, - Они ведь сейчас оба здесь в Каракуре. Думаешь, я не знаю, что происходит? У меня остались источники информации, о которых даже Айзен-тайчо не знает. Я в курсе всего, что происходит в Обществе Душ. Тебе ведь тоже сейчас плохо, Квинси. Тебе даже хуже, чем мне. Я-то знаю, что с Рангику и Изуру все в порядке, а ты…
- Заткнись! Заткнись! Заткнись! – Исида кричит, предательские слезы дрожат в уголках глаз, но он не дает им пролиться, - Что еще тебе надо?
- Все равно не поверишь, - Ичимару приподнимается над мальчиком, нежно проводит второй рукой по щеке и снова целует, на этот раз очень мягко и нежно, - Просто не думай ни о чем и прими все как неизбежное.
Альбинос снова целует тонкие губы, он может удерживать с десяток Урью одной только рейацу, но тот уже не сопротивляется. Квинси позволяет стянуть с себя одежду, покорно принимает поцелуи и ласки, его глаза потухли, а движения инфантильны. «Это наказание» – Эта мысль навязчивым мотивом стучит в голове Исиды: «Я должен принять его. Йошина. Простите меня все, я подвел вас. Я не смог защитить. Я виноват, и это мое наказание». Чужие губы и пальцы блуждают по его телу, но он не замечает их, перед застывшими синими глазами стоит лицо умирающей зависимой. Йошина снова и снова рассыпается в его руках зелеными искрами, и остается лишь одежда. Исида не замечает слез на своих щеках так же, как не замечает рук и губ Ичимару. А тот сцеловывает слезинки и что-то ласково шепчет. Кицуне сейчас нужен не секс, во всяком случае, не с Квинси, ему нужно то же, что и плачущему юноше под ним: тепло чужого тела, понимание и прощение. Вот поэтому он сейчас так нежен и ласков. Они пьют боль друг друга, и нет никого на этом и том свете, кто были бы сейчас дальше друг от друга, чем они.
Исида закидывает руки на тонкую шею, прижимает к себе непонятно когда успевшего раздеться Гина и сам целует худющего синигами. Он зарывается пальцами в короткие, белые волосы и ему уже все равно, что произойдет. Он хочет очищающей боли и знает, что та боль, что может предложить ему Ичимару может лишь испачкать. Но сейчас это кажется даже правильным. Широкая ладонь синигами сжимается вокруг Исиды, вынуждая того со стоном втянуть воздух. Через несколько энергичных движений Исида понимает, что в ладони Ичимару не только он. Плоть трется о плоть, и крошечные, колючие искры мечутся под кожей. Умелые действия Гина не приносят удовольствия ни ему самому, ни Квинси, но они порождают странное чувство сопричастности и общности. Они не падают в бездну, но вокруг них поднимается тонкий, прозрачный вихрь, отделяющий от всего и всех.
Странно, но Исида чувствует облегчение. Все те мысли и чувства, что терзали его последнее время, притупились и отступили за невидимую преграду. А может, их унесла вода шуршащей рядом речушки? В голове стало пусто до звона: ни сожалений, ни боли, ни стыда. Зато были руки и губы бывшего капитана, тепло его тела и прерывистое дыхание.
Почему на его грудь и живот брызнули горячие капли, Исида даже не сразу понял. Он осознал сам факт только потому, что Ичимару перестал двигаться. Уткнулся кошачьим движением в шею и дышит на ключицу.
«Я не был возбужден, почему же я кончил? Кажется, мы вместе» - юноша перебирает пальцами белые волосы: «Ты только молчи и не двигайся. Хоть немного». Понял его Ичимару или нет, но он не двигается. Худое тело почти ничего не весит, возможно, поэтому Исида не чувствует неудобства, но через несколько минут липкое тепло на животе начинает раздражать его чистоплотную натуру. Обхватив руками Ичимаровские плечи, парень осторожно переворачивается на бок вместе с альбиносом. Потревоженный Гин приоткрывает красные глаза и смотрит на странно повзрослевшее лицо, на котором сейчас ничего невозможно прочесть. Он почти не удивляется, когда Квинси плавно поднимается и идет к водопаду, его гораздо больше изумляет спокойствие и безучастность, с которой это было проделано. В конце концов, то, что он сделал с этим подростком, мягко говоря, не являлось нормой даже для самого Ичимару. Что же сейчас испытывает и без него натерпевшийся мальчишка? Может просто рефлексирует? Что-то долго он стоит под водопадом. Гин поднялся.
Исида пребывал в состоянии какого-то отупения, когда едкий голос заставил его обернуться.
- Яре-яре! Квинси любит холодную водичку? Не боишься простудиться? Или Квинси не болеют? – кицуне стоял на берегу одетый и привычно улыбался.
- Узнаю Ичимару Гина, - Исида побрел к берегу, - Вы так уверены в своем ке-кае?
- Те, кто мог бы его засечь, сейчас находятся в пещере, камни которой непреодолимый барьер для рейацу.
- Это где ж такое? – мальчик одевается и почти не слушает ответ, он еще не знает, что вскоре после того, как Ичимару скроется в черном проходе на берег выйдет Куроцучи Нему и принесет старый браслет с крестом Квинси.

P.S. Ичимару шел по безликому, белому коридору Ласт Ночес и улыбался. Визит на Землю оказался гораздо интересней, чем он планировал. Похоже, иногда совсем не вредно поддаваться ностальгическим порывам.

P.P.S. Возможно, Айзен будет неприятно удивлен. В конце концов, предавший однажды – предатель навсегда, и верить ему непростительная ошибка. Ошибка в кубе верить Ичимару Гину.