Название: Вместо поцелуев
Автор: Kurorin а.к.а. Marinett
Фэндом: Bleach
Персонажи: Куросаки Ичиго/Исида Урюу, упоминание компании
Рейтинг: PG-13
Жанры: романтика, сёнен-ай (или, если кому угодно, слэш)
Предупреждения: OOC - куда без него))
Размер: миник (4 вордовские странички)
читаем-с?Укус, ещё укус… на губах, шее, груди, запястьях остаются болезненные красные следы, которые при неосторожном прикосновении мгновенно начинают зудеть и кровоточить.
Наверно, укусы – это было единственное проявление внимания к Исиде со стороны
Ичиго. За исключением, разве что, того первого их поцелуя, который по
сравнению с укусами был мягким и невообразимо нежным. Но после него
рыжий сразу дал понять квинси, что этим всё и ограничится. Ни о каких
чувствах, кроме одностороннего товарищества, и речи идти не может.
Только приветствия в школе, битвы «спиной к спине», обсуждение тактики
врагов. И больше ни-че-го.
Урюу всегда умел подавлять в себе те нежелательные чувства, которые, по его
мнению, только мешали бы ему в жизни. Но по отношению к Куросаки брюнету
даже не пришлось ничего в себе подавлять: никаких особых чувств он к
однокласснику не испытывал. Только эмоции, и надо сказать, не самые
положительные, как, например, раздражение или лёгкое презрение.
Ичиго же и сам не до конца понял, как и зачем вообще он вовлёк Исиду в тот
поцелуй… Возможно, тогда его опьянила победа в Сейрейтее, спасение
Рукии. Да и тот факт, что квинси утратил силы и вдобавок тяжело отходил
от действия яда Куроцучи, был непроизвольным толчком к сближению с
холодным гордым парнем. Но что уж говорить, эта напускная холодность не
могла обмануть Куросаки с тех самых пор, когда Урюу спасал его от
вышедшей из-под контроля рейацу. Какие у него тогда были несчастные
глаза от осознания опасности и для недосинигами, и для окружающих людей.
Вот вам и сосулька, вот вам и мистер Невозмутимость. Ичиго после
выздоровления и размышлений по этому поводу понял, что Исида такой же
обычный подросток, как и он, как и одноклассники, с таким же уязвимым
телом (вид килограмма бинтов на руках квинси заставил рыжего нервно
хихикнуть, и в то же время вызвал вихрь неприятных мыслей). Из
«стандарта» выбивался, разве что, уровень интеллекта Урюу, да и
упрямства ему было не занимать, и вредности… И всё же этот «обычный
подросток» непонятным образом постоянно притягивал его взгляд. Ичиго
стал это запоздало замечать ещё в доме Куукаку, но голову себе этим
старался не забивать (да и некогда особо было). Из ряда вон выходящих
чувств напарник у него не вызывал, да и знали они тогда друг друга
плохо. Попробуй отгадай, почему тот, секунду назад с умным видом
рассуждавший об устройстве Сейрейтея, из-за неосторожной реплики
Куросаки утрачивал свою собранность и начинал орать как потерпевший.
Рыжему это настолько надоело (тем более, что Исида срывался только на
нём), что он стал обходить его стороной, избегая много говорить в его
присутствии. Но тем вечером, после предательства и ухода трёх капитанов,
на Ичиго что-то нашло. К тому же у Урюу вид был подавленный, под стать
внутреннему состоянию.
Тёмные углы палаты, отведённой для брюнета, закатные полосы на стенах. Два
силуэта: один принадлежит парню, худенькому во всех отношениях, второй –
парню мускулистому. Тонкие руки первого безвольно висят вдоль тела,
ладони второго держат черноволосого за затылок. Никакого сопротивления.
Губы сблизились, дыхание слегка сбилось. Но Исида никакой активности не
проявил, поэтому Куросаки наклонил голову и, поддавшись вперёд, провёл
языком по его губам. Ответа не последовало. Ичиго понял, что краснеет
здесь только он один, да и поцелуй, судя по всему, был нужен только ему.
Однако навязчивое притяжение никуда не делось. И рыжий всё-таки решился
захватить бледные, прохладные, равнодушные губы в плен своих. Поцелуй
вышел неловким и очень странным. Голову не вскружил, разума не
затуманил. Наоборот, и.о. синигами продолжал слышать всё, что
происходило вокруг. Даже ставшее вдруг рваным дыхание квинси не
заглушило посторонних звуков. Ичиго убрал руки с затылка Урюу, сделал
шаг назад и разорвал и поцелуй, и дистанцию. Заглянул в сапфировые
глаза, которые ничего не выражали. Слова были лишними. Куросаки
развернулся и вышел.
* * *
Исида нахмурился, разглядывая в зеркало след укуса у основания шеи, поднял воротник как можно выше и туго завязал галстук. Накинул пиджак,
подхватил тяжёлую сумку и отправился в школу. Тёплый ответ на пожелание
доброго утра Орихиме, дружелюбный кивок в ответ на еле заметный кивок
Ясуторы. Взаимно сухое приветствие с Куросаки. Урюу к этому не
привыкать, всё как обычно. Обычно, как и зуд в свежих следах от зубов
Ичиго на своей коже.
После того фактически несостоявшегося поцелуя брюнет и рыжий одновременно,
будто сговорившись, стали избегать друг друга. Со стороны всё логично:
синигами и квинси не ладят. От глупых вопросов окружающих, мол, что
случилось, оба прикрывались этим железным доводом. Но никому из этих
любопытных окружающих и в голову не пришло заметить, что даже летом,
даже в жару Исида не переставал носить либо плотные водолазки, либо
рубашки с высокими воротниками и длинными рукавами. А всё потому, что у
недосинигами вдруг появилась почти вампирская потребность: покрывать
торс квинси укусами. Это началось неделю спустя после возвращения
компании из Сейрейтея, после того самого, чёрт бы его побрал, поцелуя.
Куросаки улучил момент, когда под конец обеденной перемены на крыше они с
Урюу остались одни. Подошёл к облокотившемуся на перила брюнету, крепко
прижал ладонями его запястья к опоре и, отодвинув носом воротник,
куснул в шею. Исида вздрогнул от неожиданности, но и виду не подал, что
ему больно. Даже рта не раскрыл. Просто продолжил смотреть вдаль, держа
голову и спину прямо. Ичиго из-за того, что не последовало никакой
реакции, почувствовал жгучее раздражение, почти злость. И остальные
укусы, пришедшиеся в тонкие бледные запястья, в основание шеи, в
бьющуюся жилку, были яростной попыткой вызвать хоть какой-нибудь отклик
со стороны Урюу. Но, как Куросаки смутно и подозревал, этого отклика он
не дождался. И рыжий знал, что всему виной несгибаемая воля, гордость и
упрямство этого квинси. Ичиго выпустил руки Исиды из своего захвата и,
буркнув «Звонок», удалился. Брюнет явился на урок с небольшим
опозданием. На запястьях и шее красовались пластыри, появление которых
парень никак потом не прокомментировал.
будто сговорившись, стали избегать друг друга. Со стороны всё логично:
синигами и квинси не ладят. От глупых вопросов окружающих, мол, что
случилось, оба прикрывались этим железным доводом. Но никому из этих
любопытных окружающих и в голову не пришло заметить, что даже летом,
даже в жару Исида не переставал носить либо плотные водолазки, либо
рубашки с высокими воротниками и длинными рукавами. А всё потому, что у
недосинигами вдруг появилась почти вампирская потребность: покрывать
торс квинси укусами. Это началось неделю спустя после возвращения
компании из Сейрейтея, после того самого, чёрт бы его побрал, поцелуя.
Куросаки улучил момент, когда под конец обеденной перемены на крыше они с
Урюу остались одни. Подошёл к облокотившемуся на перила брюнету, крепко
прижал ладонями его запястья к опоре и, отодвинув носом воротник,
куснул в шею. Исида вздрогнул от неожиданности, но и виду не подал, что
ему больно. Даже рта не раскрыл. Просто продолжил смотреть вдаль, держа
голову и спину прямо. Ичиго из-за того, что не последовало никакой
реакции, почувствовал жгучее раздражение, почти злость. И остальные
укусы, пришедшиеся в тонкие бледные запястья, в основание шеи, в
бьющуюся жилку, были яростной попыткой вызвать хоть какой-нибудь отклик
со стороны Урюу. Но, как Куросаки смутно и подозревал, этого отклика он
не дождался. И рыжий знал, что всему виной несгибаемая воля, гордость и
упрямство этого квинси. Ичиго выпустил руки Исиды из своего захвата и,
буркнув «Звонок», удалился. Брюнет явился на урок с небольшим
опозданием. На запястьях и шее красовались пластыри, появление которых
парень никак потом не прокомментировал.
* * *
Несмотря на то, что Ичиго прикладывал массу усилий, чтобы расшевелить Исиду, тотоставался непоколебимым. Боль вызывала привыкание, и вскоре брюнет не
дёргался даже от самых яростных и жестоких укусов. Лишь один раз он
отреагировал, да и не на прикосновение зубов Куросаки, а по другому
поводу. Просто повернулся к рыжему лицом и, не глядя в глаза, спросил:
-Зачем?
Всего одно слово, но оно мгновенно выбило синигами из колеи, он отпрянул от
молочной кожи Урюу, которую уже успел покрыть новыми алыми следами.
Квинси смотрел ему куда-то в подбородок, а выражение лица имел
совершенно отрешённое.
-Я… — Ичиго вдруг почувствовал неясную вину… И не за то, что причинял Исиде
боль. Нет-нет, даже близко не за это. За то, что пытается растормошить
его, заставить стать живым человеком, выкусывая эту холодную дурь из
ледяной хрупкой статуи, коей и является брюнет в данный момент. Это уже
стало манией. Вина тут же приобрела статус мучительной, когда рыжий
осознал, что самому-то Урюу это «оживление», возможно, нужно, как ёжику
нитки и пуговицы. – Я не хотел…
Стоп! Куросаки уже приоткрыл было рот, чтобы выдавить извинения, но одна
мысль заставила его не проронить ни звука, а затем и крепко сжать губы.
Парень нахмурился и, перестав старательно отводить взгляд, посмотрел на
квинси. На его всегда сведённые тёмные брови, чуть прищуренные синие
глаза, точёный нос… Так бы и продолжать до бесконечности список красивых
черт его лица, особо выделяя искусанные тонкие запёкшиеся губы… Однако,
Ичиго побоялся упустить пришедшую только что мысль и, дёрнув плечом,
произнёс:
-А почему ты не останавливаешь? Давно бы уже сказал «Прекрати, Куросаки!» — и.о.
синигами неудачно передразнил интонации брюнета и чуть не сорвался на
писк. Кашлянул и продолжил: — Так ты же сам ничего не говоришь. Молчишь и
даже не сопротивляешься!
-У тебя хватка стальная, как я могу сопротивляться? – сузил глаза Исида. –
А насчёт «не останавливаешь» и «давно бы сказал» вот что. Ты сначала
ответь, зачем это делаешь, и я подумаю, так ли уж это необходимо тебе и
мне. – Ичиго удивлённо приподнял брови, и Урюу, усмехнувшись, пояснил: —
Ты же это не просто так делаешь. Вампирские замашки? Может, зубки
режутся? Да мало ли причин можно напридумывать… Только вот почему я?! Я
считаю, тебе намного приятнее будет с Иноуэ-сан или Кучики-сан…
-Их что ли кусать?!! – шокировано воскликнул рыжий. С Иноуэ ладно, она-то,
возможно, позволит. А Рукиа, скорее всего, при такой попытке вколотит
его башку в стену, с неё станется!..
-Нет, зачем? – фыркнул квинси, видимо, представив эту же самую сцену и не
завидуя Куросаки. – Девушек надо целовать. – Произнеся этот рискованный
глагол, брюнет закусил и без того истерзанную губу. – Чёрт…
Ичиго уже давно отпустил его руки и стоял перед ним, заложив пальцы за
ремень. Выслушав предложение собеседника о «замене девушками»,
недосинигами восторга не испытал. Вместо этого впился взглядом в хрупкую
фигурку напротив и заскользил им от одной алой ранки к другой. На самом
искусанном месте задержался глазами: пятиконечный крест квинси на
бледной груди и не думал исчезать или терять форму от многочисленных
красных следов. Наоборот, тёмно-синий символ ещё резче выделялся на
воспалённой коже. Рыжий вытащил пальцы правой руки из-за пояса и их
кончиками слегка коснулся этого шрама. Исида вздрогнул, причём намного
сильнее, чем даже от самых безжалостных укусов.
-Ты… чего? – процедил Урюу и отшатнулся.
-Мне не нужны те девчонки, — медленно проговорил Куросаки и шагнул к нему.
Потом продолжил наступление, до тех пор, пока брюнет не встретил спиной
стену и не остановился, сверля Ичиго таким знакомым взглядом исподлобья.
-Значит, не нужны? – едко переспросил Исида. – Мне что теперь, до скончания
веков носить плотную закрытую одежду? – Тут он сам хмыкнул, поняв, какую
неубедительную чушь привёл в качестве довода.
-Нет… — прошептал и.о. синигами, упираясь ладонями в стену и нависая над ним.
– Покажи эти укусы всем. – Квинси от изумления широко раскрыл глаза. –
Эти укусы означают, что ты мой. – Рыжий сказал это на ухо Урюу совсем
тихо и провёл языком по его шее, попутно зализывая ранки на сонной
артерии. Услышав, как брюнет судорожно вздохнул, он улыбнулся краешком
рта, наклонил голову ещё ниже, аккуратно касаясь губами, а потом сразу
языком красных отметин, которые совсем недавно оставил своими же зубами.
-Куро… саки… — всё-таки смог сипло выговорить Исида, не понимая, с чего вдруг тот стал таким осторожным.
-Знаешь, звери умеют не только кусать, — немного невнятно пробормотал Ичиго,
мягко обводя губами один из искусанных сосков квинси. – Они умеют
зализывать болезненные царапины… И умеют быть ласковыми…
-Только не говори, что… — До Урюу стал доходить подтекст всех прежних истязаний.
-Ага, — довольно ответил недосинигами, уткнувшись носом ему во впадинку между тоненьких ключиц. – Ты моя добыча.
-Я не про то! – вдруг раздражённо выкрикнул брюнет, обхватывая ладонями его за голову и заставляя посмотреть на себя.
-Про то. – Перестав улыбаться и став вдруг совершенно серьёзным, Куросаки
глядел прямо в пронзительно-синие глаза. – Ты – редчайшая добыча…
Прекрасная добыча… — Тут щёки рыжего непроизвольно покраснели, но он
упрямо продолжил: — Обычно недоступная, но пойманная таки мною и с тех
пор немного прирученная…
-Я не!.. – Исида аж задохнулся от возмущения и… смущения. Чёрт! Вся
выдержка, воспитываемая годами, была готова рассыпаться всего от пары
нестандартных фраз этого кареглазого недоразумения. – Как ты смеешь
сравнивать меня с животным?!
-Тшш, — мгновенно прервал его истерику Ичиго, осторожно, но уверено приложив
пальцы к его губам. – Добыча и охотники – это разновидности людей тоже. О
животных я не говорил, только о звере во мне… Да и животные, — и.о.
синигами, переместив пальцы со рта Урюу на его затылок, приблизил своё
лицо к его лицу, — не умеют делать так…
У квинси не было никакой возможности увернуться от нависающего над ним
парня, и он просто сжал губы, чтобы воспрепятствовать тому, что «не
умеют делать животные», но умеют люди. Однако Куросаки тоже было не
занимать упрямства, и он заставил Исиду приоткрыть рот, после чего нежно
скользнул туда языком. Горячие губы мягко прикоснулись к прохладным
губам. Рыжий медленно углубил поцелуй, чувствуя, что теряет голову, в
отличие от той, первой, почти провалившейся попытки. Ичиго уже вовсю
хозяйничал языком во рту брюнета, когда дыхание у обоих парней
закончилось. Глотнув воздуха, недосинигами тут же опять приник к губам
Урюу, а его тонкий стан обнял так крепко, как уже давно мечтал.
-Любимая добыча, — шепнул он квинси. Тот медленно закрыл сапфировые глаза и
сдался на милость победителя, ответив на поцелуй и обвив шею своего и
только своего яркого недоразумения изящными руками… Теперь он знал, что
на каждый оставленный раньше укус придётся не менее десятка, а то и
полусотни поцелуев…
Всего одно слово, но оно мгновенно выбило синигами из колеи, он отпрянул от
молочной кожи Урюу, которую уже успел покрыть новыми алыми следами.
Квинси смотрел ему куда-то в подбородок, а выражение лица имел
совершенно отрешённое.
-Я… — Ичиго вдруг почувствовал неясную вину… И не за то, что причинял Исиде
боль. Нет-нет, даже близко не за это. За то, что пытается растормошить
его, заставить стать живым человеком, выкусывая эту холодную дурь из
ледяной хрупкой статуи, коей и является брюнет в данный момент. Это уже
стало манией. Вина тут же приобрела статус мучительной, когда рыжий
осознал, что самому-то Урюу это «оживление», возможно, нужно, как ёжику
нитки и пуговицы. – Я не хотел…
Стоп! Куросаки уже приоткрыл было рот, чтобы выдавить извинения, но одна
мысль заставила его не проронить ни звука, а затем и крепко сжать губы.
Парень нахмурился и, перестав старательно отводить взгляд, посмотрел на
квинси. На его всегда сведённые тёмные брови, чуть прищуренные синие
глаза, точёный нос… Так бы и продолжать до бесконечности список красивых
черт его лица, особо выделяя искусанные тонкие запёкшиеся губы… Однако,
Ичиго побоялся упустить пришедшую только что мысль и, дёрнув плечом,
произнёс:
-А почему ты не останавливаешь? Давно бы уже сказал «Прекрати, Куросаки!» — и.о.
синигами неудачно передразнил интонации брюнета и чуть не сорвался на
писк. Кашлянул и продолжил: — Так ты же сам ничего не говоришь. Молчишь и
даже не сопротивляешься!
-У тебя хватка стальная, как я могу сопротивляться? – сузил глаза Исида. –
А насчёт «не останавливаешь» и «давно бы сказал» вот что. Ты сначала
ответь, зачем это делаешь, и я подумаю, так ли уж это необходимо тебе и
мне. – Ичиго удивлённо приподнял брови, и Урюу, усмехнувшись, пояснил: —
Ты же это не просто так делаешь. Вампирские замашки? Может, зубки
режутся? Да мало ли причин можно напридумывать… Только вот почему я?! Я
считаю, тебе намного приятнее будет с Иноуэ-сан или Кучики-сан…
-Их что ли кусать?!! – шокировано воскликнул рыжий. С Иноуэ ладно, она-то,
возможно, позволит. А Рукиа, скорее всего, при такой попытке вколотит
его башку в стену, с неё станется!..
-Нет, зачем? – фыркнул квинси, видимо, представив эту же самую сцену и не
завидуя Куросаки. – Девушек надо целовать. – Произнеся этот рискованный
глагол, брюнет закусил и без того истерзанную губу. – Чёрт…
Ичиго уже давно отпустил его руки и стоял перед ним, заложив пальцы за
ремень. Выслушав предложение собеседника о «замене девушками»,
недосинигами восторга не испытал. Вместо этого впился взглядом в хрупкую
фигурку напротив и заскользил им от одной алой ранки к другой. На самом
искусанном месте задержался глазами: пятиконечный крест квинси на
бледной груди и не думал исчезать или терять форму от многочисленных
красных следов. Наоборот, тёмно-синий символ ещё резче выделялся на
воспалённой коже. Рыжий вытащил пальцы правой руки из-за пояса и их
кончиками слегка коснулся этого шрама. Исида вздрогнул, причём намного
сильнее, чем даже от самых безжалостных укусов.
-Ты… чего? – процедил Урюу и отшатнулся.
-Мне не нужны те девчонки, — медленно проговорил Куросаки и шагнул к нему.
Потом продолжил наступление, до тех пор, пока брюнет не встретил спиной
стену и не остановился, сверля Ичиго таким знакомым взглядом исподлобья.
-Значит, не нужны? – едко переспросил Исида. – Мне что теперь, до скончания
веков носить плотную закрытую одежду? – Тут он сам хмыкнул, поняв, какую
неубедительную чушь привёл в качестве довода.
-Нет… — прошептал и.о. синигами, упираясь ладонями в стену и нависая над ним.
– Покажи эти укусы всем. – Квинси от изумления широко раскрыл глаза. –
Эти укусы означают, что ты мой. – Рыжий сказал это на ухо Урюу совсем
тихо и провёл языком по его шее, попутно зализывая ранки на сонной
артерии. Услышав, как брюнет судорожно вздохнул, он улыбнулся краешком
рта, наклонил голову ещё ниже, аккуратно касаясь губами, а потом сразу
языком красных отметин, которые совсем недавно оставил своими же зубами.
-Куро… саки… — всё-таки смог сипло выговорить Исида, не понимая, с чего вдруг тот стал таким осторожным.
-Знаешь, звери умеют не только кусать, — немного невнятно пробормотал Ичиго,
мягко обводя губами один из искусанных сосков квинси. – Они умеют
зализывать болезненные царапины… И умеют быть ласковыми…
-Только не говори, что… — До Урюу стал доходить подтекст всех прежних истязаний.
-Ага, — довольно ответил недосинигами, уткнувшись носом ему во впадинку между тоненьких ключиц. – Ты моя добыча.
-Я не про то! – вдруг раздражённо выкрикнул брюнет, обхватывая ладонями его за голову и заставляя посмотреть на себя.
-Про то. – Перестав улыбаться и став вдруг совершенно серьёзным, Куросаки
глядел прямо в пронзительно-синие глаза. – Ты – редчайшая добыча…
Прекрасная добыча… — Тут щёки рыжего непроизвольно покраснели, но он
упрямо продолжил: — Обычно недоступная, но пойманная таки мною и с тех
пор немного прирученная…
-Я не!.. – Исида аж задохнулся от возмущения и… смущения. Чёрт! Вся
выдержка, воспитываемая годами, была готова рассыпаться всего от пары
нестандартных фраз этого кареглазого недоразумения. – Как ты смеешь
сравнивать меня с животным?!
-Тшш, — мгновенно прервал его истерику Ичиго, осторожно, но уверено приложив
пальцы к его губам. – Добыча и охотники – это разновидности людей тоже. О
животных я не говорил, только о звере во мне… Да и животные, — и.о.
синигами, переместив пальцы со рта Урюу на его затылок, приблизил своё
лицо к его лицу, — не умеют делать так…
У квинси не было никакой возможности увернуться от нависающего над ним
парня, и он просто сжал губы, чтобы воспрепятствовать тому, что «не
умеют делать животные», но умеют люди. Однако Куросаки тоже было не
занимать упрямства, и он заставил Исиду приоткрыть рот, после чего нежно
скользнул туда языком. Горячие губы мягко прикоснулись к прохладным
губам. Рыжий медленно углубил поцелуй, чувствуя, что теряет голову, в
отличие от той, первой, почти провалившейся попытки. Ичиго уже вовсю
хозяйничал языком во рту брюнета, когда дыхание у обоих парней
закончилось. Глотнув воздуха, недосинигами тут же опять приник к губам
Урюу, а его тонкий стан обнял так крепко, как уже давно мечтал.
-Любимая добыча, — шепнул он квинси. Тот медленно закрыл сапфировые глаза и
сдался на милость победителя, ответив на поцелуй и обвив шею своего и
только своего яркого недоразумения изящными руками… Теперь он знал, что
на каждый оставленный раньше укус придётся не менее десятка, а то и
полусотни поцелуев…