Goluboy Pushistik ака Акира Куросава, драбблы

[ishida-uryuu-fan]

Название: Мой дорогой Ма-чан
Автор: Акира Куросава
Фэндом: Блич
Пэйринг: Ишида х Маюри, намек на Ичиго х Ишида, Урахара х Маюри
Рейтинг: NC-17
Дисклэймер: ничего не знаю, моя хата с краю…
Предупреждение: изнасилование... или не совсем изнасилование? Ведь жертве-то понравилось! И не знаю, можно ли назвать это педофилией, если одному из них меньше 20 лет, а другому – больше 200... как мне кажется
Саммари: шутка Маюри: он создал новый афродизиак, и бедному, несчастному, маленькому, одинокому ючку-мазохисту надо было на ком-то испробовать новое зелье.
По идее, это должна была быть маленькая забавная пвп-шка без всякого Ичиго... Но, думаю, я недалеко отошел от изначального плана.

***
Теплая ночь вечного лета медленно опускалась на город, круглая луна ярко освещала окрестности. На крыше какого-то дома темнели два силуэта сидящих людей.
- Все-таки Сейретей – красивое место, верно? – Ичиго усмехнулся, сам не веря, что он говорит такие девчачьи вещи.
Ишида окинул его странным взглядом и усмехнулся:
- Ты рад, что вернулся? Несмотря на то, что мы привели сюда Зависимых?
- Да... Я скучал по этому странному городу.
- Вот умрешь, будешь жить тут вечно.
«Почему ты такой колючий?» - но слова так и не вырвались наружу. Ичиго лишь вздохнул. Ишида сидел слишком близко: стоит как бы случайно передвинуть руку, и можно коснуться его мизинца – Ишида руками опирался на черепичную крышу, откинувшись назад. И слишком далеко: так хотелось притянуть его к себе поближе, чтобы он опирался на его плечо.
- Ишида...
- Что?
- Ты? – снова замолчал, не зная, как спросить. Да и что спрашивать? Что с ним делали Зависимые, когда украли? Или целовался ли он с той женщиной – Йошиной? Глупость какая!
Но глупость, ответ на который так хочется знать.
Ревность, хотя между ними ничего нет.
Желание быть единственным. Чтобы ни на кого больше не смотрел. Чтобы никто больше не касался его. Такого упрямого, гордого, своенравного. Холодного, высокомерного. Но такого одинокого, беспомощного, уязвимого.
Ишида медленно повернул голову в его сторону:
- Что? – чуть наклонился, и челка упала ему на глаза, мешая увидеть их выражение.
Ичиго судорожно сглотнул. Ну почему? Почему именно он?
Почему парень?
Почему не суровая, но такая верная Рукия? Почему не пышногрудая Иноуэ? Почему не любая другая девчонка?
- Ишида... – выдохнул почти беспомощно.
- Да?
«Что выражают твои потемневшие в этом неверном лунном свете глаза за этими поблескивающими очками? Чувствуешь ли ты ко мне то же, что и я к тебе? Да и что чувствую я? Это так... неправильно...», - рука потянулась сама собой, медленно стаскивая с него очки.
- Урю-ю... – еще тише.
- И-чиго-о...
Теплое дыхание коснулось щеки, и это дыхание было интимнее самого глубокого поцелуя.
- Я... – Ичиго тонул в этих иссиня-черных глазах.
- Эй! Ребятки!
«Ребятки» мгновенно отпрянули друг от друга.
Да, вечер был слишком прекрасным, чтобы долго продолжаться. Громкий голос Иккаку грубо разорвал тишину, и через мгновение перед ними на корточках уже сидел лысый шинигами.
- Хватит на крыше хандрить! Этим вы все равно никому не поможете! Пошли лучше со мной!
- Куда? – Ичиго не смог скрыть недовольства.
- В 11-ый отряд, - Иккаку то ли не заметил, то ли сделал вид, что не заметил этих ноток, приписав его недовольство безуспешным поискам Зависимых. – Сегодня у нас большая вечеринка, - весело подмигнул, - Где еще вы сможете выпить, вы, малолетки? – громко рассмеялся собственной шутке.
- Пошли, - Ишида кивнул и встал. Ветер мгновенно встрепал его длинную челку.
- Ладно, - Ичиго пришлось подчиниться.
Жаль... возможно, он бы набрался храбрости поцеловать Ишиду... И, возможно, Ишида даже не оттолкнул бы его.
***
Голова кружилась отчаянно, и Урюю решил проветриться: никогда раньше он не пил сакэ. Не позволял расслабляться себе настолько, чтобы делать такие глупости. У него другая цель в жизни: защищать людей от Пустых, и к этой цели он шел, не отвлекаясь на прочие глупости. Он знал, чего хочет в этой жизни, и ради этого не позволял себе расслабиться ни на секунду.
Никогда в жизни он не забудет, что не смог защитить своего дедушку.
Но он сумеет защитить других. И неважно, что ради этого ему, возможно, придется пожертвовать своей жизнью. Это – мелочь.
Да, возможно, он был жестким, принципиальным человеком. Но сегодняшняя ночь...
Первая ночь, как они вернулись в Общество душ. Столько воспоминаний. Столько смятения в душе.
Потому, наверное, он согласился на предложение Ичиго прогуляться: они тайком покинули дом Куукаку, пробрались в город.
И на крыше... Ишида сам не понял, что только что произошло между ним и Ичиго, но появление шинигами было так некстати.
Очень некстати...
Ишида прислонился к холодной стене - зря он столько выпил. Но эта шумная, подвыпившая компания, смущающая Матсумото-сан...
И гордый квинси позорно сбежал.
«Гордый», - Ишида печально усмехнулся. «Гордый... Клянусь Гордостью Квинси», - вытянул правую руку, и в лунном свете блеснул браслет; качнулась, отражая блики, подвеска-крестик. «Клянусь Гордостью Квинси...»
- Давно не виделись, Ишида-сан, - тихий, нежный голос. Но нежность этого женского голоса не обманет даже Пустого.
- Давно не виделись, Куротсучи Нему-сан...
***
- Эй! Куросаки-Слабак! – Иккаку обхватил его за плечи, грозя облить сакэ из опасно накренившейся чашки. – Совсем пить не умеешь?
- Оставь мальчика в покое, - Рангику слишком близко наклонилась к нему, и Ичиго не видел ничего, кроме почти вываливающихся из разреза грудей. Отчего-то нестерпимо хотелось выйти и пойти вслед за Ишидой, догнать его. Почему он ушел? С ним все в порядке?
- Он не мальчик! – Иккаку махнул рукой и выплеснул-таки половину пиалы. – Он уже мужчина! Верно, Ичиго? – пьяно расхохотался, блестя хитрыми глазами.
Туман в голове мешал уловить подвох в вопросе шинигами, и Ичиго только покорно кивнул. Почему же все-таки Ишида ушел один? Куда? С ним все в порядке?
Вряд ли он столкнется с Зависимыми в Сейретее, где полно шинигами, но отчего-то беспокойство точило его. Он протянул руку, нащупывая Зангетсу.
- Эй! Не стоит хвататься за меч! – Шухей уселся по другую сторону. – Расслабься на один вечер. Это не вредно, - вздохнул. – Нам предстоят нелегкие деньки, так что отдохни впрок.
Ичиго кивнул и остался с ними.
***
Шинигами появилась перед ним словно из ниоткуда.
- Вы уже опробовали браслет в бою?
Ишида кивнул: он этим браслетом открыл дверь Зависимым в Общество душ.
- Кое-кто хотел бы встретиться с Вами, Ишида-сан.
Урюю даже знал, кто был этим «кое-кто», но кивнул, соглашаясь.
- Я готов последовать за Вами, Куротсучи Нему-сан.
Девушка кивнула, повернулась и исчезла, перейдя на синпо. Ишида последовал за ней.
***
- Кви-и-инси! – противный, приторно-тягучий голос, скрипящий, словно ржавая дверь. Голос, который Ишида не забудет никогда, даже при всем своем желании. Голос, который преследовал его в кошмарах. – Доброй ночи, - отвратительная улыбка, растягивающая безжизненно-белые, тонкие губы.
- Куротсучи-сан, - Ишида слегка поклонился: вежливость как одно из достоинств истинных квинси.
- К чему эти церемонии для старых друзей? – Маюри широко махнул рукой, словно откидывая их, - Ведь все недоразумения между нами исчезли с того момента, как разрешилась ситуация с дорогой Кучики Рукия-сан? – рассмеялся.
Ишида ответил ему холодным взглядом, вызвав новый приступ скрипучего смеха.
- Присаживайтесь же, дорогой гость! – от юного квинси разило сакэ – как раз то, что ему нужно! – Надеюсь, вы получили мой подарок через мою дорогую дочь?
Отказываться после такого – просто грубость! И Урюю присел на предложенный стул.
- Да. Спасибо, - с трудом выдавил из себя.
- Надеюсь, вы уже опробовали его? – налил ароматного чаю и вежливо предложил гостю.
Ишида взял чашку, задумчиво повертел ее в руках, не зная, как правильно ответить на этот вопрос. Сделал маленький глоток, оттягивая момент ответа. Чай оказался свежим и вкусным.
- Мне очень интересно узнать, как этот браслет действует в бою, - Маюри доверительно наклонился к нему. – Я, знаете ли, экспериментатор. Но у меня под рукой не оказалось ни одного квинси, на ком можно было бы провести этот опыт! – горестно развел руками, жалуясь на несправедливую судьбу. – Ваш покойный дедушка, знаете ли, был очень упрямым подопытным, не желающим идти на контакт!
Ишиде с трудом удалось сдержать себя: эта сволочь еще смеет поминать его Учителя!
Чтобы не взорваться, одним махом допил чай.
Маюри удовлетворенно рассмеялся: все шло по намеченному плану.
Обошел стол, приближаясь к мальчику. Наклонился к нему близко-близко.
- Он так любил кричать: «Урюю, внучек!», - рассмеялся, откидывая голову. – Это было так смешно! Ему разрезают кожу, разрывают мышцы, чтобы вытащить внутренности, а все, о чем он способен думать – это о тебе! Разве это не забавно? Такой старый, негодный на эксперименты экспонат!
Урюю не выдержал и вскочил, с рычанием схватив гада за ворот:
- Не смей!!! Не смей говорить о моем Учителе!
- Оо! – Маюри округлил глаза в притворном страхе. – Вы – квинси – все такие похожие! Гордость квинси, да? – расхохотался, брызжа слюной на лицо Ишиды. – Пытаетесь показать, какие вы благородные? – перешел на доверительный шепот, опаляя близким дыханием его лицо. – А что есть ваша гордость? Пустой звук! – рассмеялся еще громче. – Все, на что вы способны – умирать на моем операционном столе!
- Ублюдок! – Ишида швырнул его в стену. Крест сам собой бросился в его ладони.
- А знаешь, что самое смешное? – Маюри медленно встал с пола. Шапка свалилась, и ему пришлось откинуть волосы назад. Голубые пряди красивым веером вспороли воздух. – Твой дедушка умер не от моих экспериментов, а потому, что его сердце не выдержало, - гнусно захихикал. – Он оказался таким слабым, никчемным, ни на что не годным квинси!
Голубая сверкающая стрела с огромной скоростью полетела в его сторону, но он с легкостью увернулся, и стена за его спиной взорвалась.
- О! Я вижу, что мой браслет действует, да? – это грубое напоминание, благодаря кому он вернул свою силу, взбесило Урюю еще сильнее.
Ослепительная ярость - словно вскипела его кровь - ослепила его, и квинси с кулаками набросился на шинигами, желая голыми руками разорвать ненавистного врага.
- Ублю-удок! – схватил за ворот, но Маюри лишь расхохотался.
- Глупый маленький квинси!
- Ненавижу-у!!! – ударил по ухмыляющемуся лицу, а дальше он и сам не помнил, как избивал капитана 12-ого отряда. Гнев как огонь бежал по его жилам, опаляя и сжигая рассудок, странное возбуждение охватывало его тело: такого он не испытывал никогда раньше, даже во время боя: в бою он был холоден, спокоен и расчетлив. Сейчас же он не понимал, что делал. - Я убью тебя!!
- Неужели? – шинигами слизнул стекающую из уголка его губ кровь. – Благородный квинси способен убить несопротивляющегося человека?
- Ты не человек! Ты мразь!! – изо всех сил ударил по лицу, и Маюри отлетел, бесформенной кучкой упав у другой стены. – Я уничтожу тебя!! – гнев сжег его мозги, уничтожил рассудок, и Ишида, бросив шинигами на стол, одним взмахом разодрал и сорвал с него штаны. – Сволочь! – дрожащей от перенапряжения рукой расстегнул ширинку, вытащил болящий от возбуждения член и почти с облегчением вонзил его в несопротивляющееся тело.
Маюри закричал от боли и наслаждения. О, как давно он не испытывал этого восхитительного чувства! С тех пор, как этот ублюдок Урахара бросил его и сбежал в реальный мир с этой похотливой кошкой.
Нежная, мягкая кожа разрывалась под его ногтями, алая кровь – почти как у живого человека – маленькими капельками стекала, капала. Темнота перед глазами, и все, что видит Ишида – это белоснежная кожа и алые капли крови. Он двигался все быстрее и быстрее, с безумной, сумасшедшей силой вколачиваясь в покорное тело, разрывая мышцы. Теплая кровь стекала по его ногам, пачкая штаны.
Маюри стонал и кричал, умолял и заклинал:
- Еще, еще! Сильнее! Быстрее!!
«Только не останавливайся! Еще чуть-чуть, будь хорошим мальчиком! Еще чуть-чуть! Потерпи!» - умолял про себя.
- ДА-А-А!! – пик наслаждения ослепил его, взорвался миллионами звезд, и Маюри отчаянно сжал его член внутри себя. Противоестественная, сладкая судорога пронзила тело Ишиды, и он кончил, без сил падая на свою жертву.
***
Маюри рассмеялся, откидываясь на спину: давно ему не было так хорошо. Тело пело и звенело, готовое взлететь по первому призыву – такая легкость охватила его. Он не стал даже поправлять одежду или пытаться уничтожить следы изнасилования: он ждал следующего гостя.
Если он не ошибался, с минуты на минуту к нему должен был пожаловать пылающий от гнева Куросаки Ичиго.
А он никогда не ошибался.
И все его эксперименты были точными, что доставляло ему наибольшее удовольствие.
***
Урюю не знал, где он, что, как здесь оказался. Казалось, мир перевернулся, не в силах понять, что он только что сделал. Силы оставляли его, голова кружилась до тошноты, и он начал падать.
- Ишида! – Ичиго подхватил его. – Что с тобой?
Волосы обычно до отвращения опрятного парня были всклокочены, белая рубашка испачкана и измялась, а взгляд! Бегающий, лихорадочно горящий. Губы дрожат, руки трясутся.
- Ичиго, - цепляется за него, не в силах держаться на ногах.
- Ишида! Где ты был? Что случилось? Я обыскался тебя!
– Ичиго! Я... Куротсучи... Маюри...
Куросаки зарычал, услышав ненавистное имя:
- Что?! Что этот ублюдок посмел сделать?
Ишида всхлипнул, сползая на землю, но все же прошептал через силу.
- Изнасиловал...
Куросаки отпрянул от него, не в силах поверить. Безумный взгляд выхватил лишь следы крови на штанах любимого.
- Что?!! Ублюдок!!!! – Оттолкнул его, роняя и не заботясь о его ранах. – Убью!!! Сволочь!!! – ушел в синпо, не слыша, как отчаянно зовет его квинси.
Ненависть, отвращение, гнев ослепили его: как посмел этот ублюдок в маске изнасиловать его мальчика?!
- Куротсучи Маюри-и-и-и! Ши-нэ-э-э!!!



Название: Ичиго х Урюю
Fandom: Блич
Paring: Ичиго х Урюю
Rating: NC-17
Warning: никаких
Summary: pwp
Disclaimer: Не мое... извлекаю лишь моральное удовлетворение...

Любовь?
Да, это, несомненно, любовь, если он позволяет Куросаки проделывать с ним такое каждый раз. Ни капли нежности, ни капли романтизма: Ичиго просто не был способен на такое. Слишком жесткий, слишком сильный, слишком... подавляющий?
Квинси скривился: в этом чертовом шинигами все всегда было слишком...
До упора пустил струю холодной воды, набрал в ладони и брызнул в лицо. Плевать, что школьная рубашка намокнет: в класс он возвращаться не собирался. И школьный туалет – не место, где он собирается плакать или жаловаться на жизнь. Да и нигде он не собирается этого делать - это бессмысленно. Он сам согласился на такие отношения, прекрасно зная, что не умеет тот нежно, не в его это характере.
Дверь хлопнула, заставив его вздрогнуть.
- Ишида, - голос холодный, будто равнодушный. Хотя, на самом деле это не так: Ичиго не монстр, не пустой: он горячий, полный эмоций, только замкнутый, и застенчивый на самом-то деле. Стесняется говорить о любви и своих чувствах... И наверняка, волновался, раз пришел за ним. Но не умеет он высказывать своих ощущений. Вернее, умеет, и только одним способом, от которого квинси как раз так больно сейчас.
Куросаки подошел к нему сзади, положил ладонь на спину.
- Чего? – опирающийся на раковину квинси не потрудился ни выпрямиться, ни обернуться на своего любовника.
Ичиго молча передвинул руку ниже, погладил по выпяченному заду.
- Отстань! – дернулся, потому что все еще больно сидеть, трудно ходить.
Но Ичиго схватил его, не позволяя вырваться. Возможно, он хотел утешить его, просто не знал, как проявлять нежность. Поэтому он просто заломил ему руки за спину, чтобы не дергался. Торопливо расстегнул его ширинку, стащил свободные школьные брюки вместе с нижним бельем. На белой ткани трусов виднелись капельки крови, и Ичиго нахмурился, кусая губы: квинси наверняка было больно. Он осторожно положил ладонь на гладкую попу, погладил.
- Не сейчас, - квинси дернулся, но Куросаки лишь сунул колено между его бедер, заставляя шире раздвинуть ноги. Сунул руку под хлещущую из-под крана воду, обильно смочил и вставил мокрые пальцы в не успевший закрыться после утреннего анус.
- Черт! Куросаки! – Один палец? Два пальца?
Шинигами замер.
- Больно же! – простонал, кусая губы.
- Сейчас, - короткое слово, которое должно послужить утешением и одновременно обещанием заглушить боль. Подвигал пальцами внутри него, находя простату, и квинси изогнулся, подставляясь.
Наверняка он не был безразличен Куросаки, раз он в своей манере заботится о нем: не хочет насиловать, подготавливает его дырочку для своего члена, как может. Разводит пальцы внутри него, пытается расширить вход, почти надрывая, потому что член у него достаточно большой и толстый.
Квинси уже задыхается, давится рваными вдохами - жадными попытками вдохнуть поглубже. И все равно успевает ругаться сквозь зубы, повторяя одно: «Черт, черт, черт! Давай же!»
Куросаки не заставил его долго ждать: он быстро достал свой член, пристроился поудобнее и вошел одним уверенным движением. Сильно и метко, словно вонзал свой меч в Пустого.
- Оохх, - сдавленно простонал квинси, откидывая голову. Успел заметить в зеркале отражение своего искаженного лица, и бессильно опустил голову.
Ичиго трахал его размашисто, с каждым разом входя все глубже и глубже, яростно и сильно, словно не любил его, а сражался с Пустыми. И квинси, захлебываясь стонами, подмахивал ему: пусть его шинигами не умеет выражать свои чувства словами или «чем-то там под луной», но он любит его, любит! И его член внутри него, глубоко-глубоко: разрывает его анус, растягивает прямую кишку, входит до конца, до упора. Имеет его, владеет им. Ни боли, ни стыда, ни гордости квинси, только эмоции Куросаки – яростные, сильные, подавляющие. Реяцу полыхает так, что впору воде загореться.
Квинси схватился за свой болезненно возбужденный член и начал отчаянно дрочить, старясь успеть за ним, кончить одновременно. Пальцы шинигами нежно обхватили его мошонку
- И-чи-го... - оргазм накрыл почти неожиданно. Куросаки вцепился зубами в его плечо, чтобы не закричать от переизбытка чувств, навалился сверху, и квинси упал на жесткий пол, не в силах выдержать его вес.
Дыхание восстанавливается медленно, голова кружится, но шинигами уже вскочил на ноги, застегнулся и заправился, теперь тянет его за руку вверх: нельзя забывать, где они находятся, и в любую минуту может кто-то заглянуть.
- Как ты? – это не сухой вопрос, это высшее проявление заботы с его стороны, и квинси благодарно улыбнулся.
- Нормально.
Ичиго нахмурился, глядя на его лицо, слегка толкнул, заставляя снова нагнуться над раковиной. Квинси ухмыльнулся, широко раздвигая ноги и оттопыривая зад.
Куросаки хмуро оглядел его развороченный анус, похожий на раскрывшийся алый, живой цветок: края пульсируют, пытаясь закрыться, и оттуда течет его розоватая сперма, смешанная с кровью – все-таки порвал.
Шинигами набрал в ладонь воды, облил, пытаясь смыть следы своей деятельности, и квинси вздрогнув от холода, дернулся и захихикал:
- Эй, что это еще за телячьи нежности? – за что получил ребром по шее и охнул от боли. – Черт! Вот и закончилась любовь, - засмеялся хрипло, получив в награду еще один хмурый взгляд из-под рыжих бровей.
Ичиго смочил в воде свой носовой платок, всунул ему в руку и ушел, хлопнув дверью.
Квинси хмыкнул: опять ему одному разбираться с последствиями. Провел влажной тканью по своей промежности, собирая их сперму.
И все равно это любовь. У каждого она своя, а у них с Ичиго - вот акая вот...