[Laora]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Ну а вдруг СОО оживет

[Лютый зверь]

Название: Либидо
Фандом: Блич
Автор:  Лютый зверь;
Бета: потом
Рейтинг: НЦ-столько-не живут
Пейринг: Исида/Садо
Категория: слеш
Жанр: PWP (в моём стиле), постканон
Размер: 3680 слов
Статус: закончен! Второй Причины не будет!
Дисклеймер: все права принадлежат не мне
Предупреждения: Ничо не знаю, они сами! Кинк, игрушки, ребятам уже по четвертаку.
Размещение: Только с моего согласия

Говорят, с возрастом либидо мужчин успокаивается. Исида Урью был врачом и хорошим врачом, но конкретно этому научно обоснованному мнению не верил. И повод у него был довольно серьёзный. В самом деле! Его практически разменявшее четвертак тело напрочь опровергало эту наглую инсинуацию.
Друзей у Исиды Урью было немного. Некоторые коллеги даже не верили, что они у него вообще есть. Просто так случилось, что некоторые из его друзей пережинились между собой, а это несколько затрудняло общение с ними. Ну, нравится Исиде оставаться холостяком! И причина у него для этого есть! А вот говорить о ней он никому не будет!
Вторая часть друзей переехала по тем или иным причинам. Исида не слишком переживал о вынужденной разлуке, пока дело не касалось одного конкретного человека – Садо Ясуторы. Именитый боксёр с кучей чемпионских титулов разъезжал по всему свету, лишь изредка и ненадолго возвращался в Японию. И Исиду вполне устраивало видеть Садо от приезда до приезда. А еще у него была возможность смотреть бои Садо по Интернету или телевидению.
Вот только его взрослое тело, которому уже полагалось несколько снизить сексуальные аппетиты, считало по-другому. Оно начинало сходить с ума за несколько дней до приезда Садо. Влажные подростковые сны – это просто неприлично в его возрасте! Тем не менее они с настойчивостью синкансена возвращались каждую ночь, как по расписанию. А уж постоянное томление днём, из-за которого было трудно сосредоточиться на работе... Ну, то есть, работал Исида так же хорошо как и в любой другой день, но вот думал при этом чаще всего о смуглой и накачанной заднице давнего друга и любовника. И не сказать, что она этого не стоила… определённо стоила, но… ками-сама! Исиде уже почти двадцать пять лет!
Собственно, Садо Ясутора – это главная причина, по которой молодой, красивый и уже успевший себя зарекомендовать доктор оставался холостяком. Исида не имел привычки просить больше того, что ему могут дать, а потому искренне считал, что у него с Садо идеальные отношения. Они виделись достаточно редко, чтобы никогда не ссориться и не вызывать подозрения любопытствующих, но достаточно часто, чтобы не терять друг к другу интерес. К тому же они оба были махровыми интровертами, и возможность отдыхать от других людей, включая самых дорогих и любимых, ценили весьма высоко.
Единственное, что нарушало идиллию – неуёмное либидо самого Исиды. Точнее, резко обостряющееся каждый раз в преддверии встречи. И очень сильно обостряющееся. А тут еще и последний бой Садо! Ну нельзя же быть насколько восхитительным! Плавно и стремительно передвигающийся по рингу Садо, чьё смуглое тело грешно блестело в свете софитов – просто воплощение искушения. Густая шапка буйных волос, расслабленно-мужественное лицо и пронзительный взгляд болотно-зелёных глаз даже на крохотном экране смартфона заставляли Исиду непроизвольно напрягать бёдра. А уж его стремительные атаки! Всю эту мощь, невероятную силу хотелось швырнуть на кровать и долго, со вкусом, трахать. Чтобы с жутко-пошлыми влажными шлепками, громкими стонами и жадными поцелуями!
О да! Исида отлично знал, каким нежным и лениво-покорным может быть могучий Садо в постели. Вряд ли хоть кто-то из тех, кто видел знаменитого боксёра только во время поединков, мог предположить какой тот на самом деле. Не показательно брутальный самец, а внимательный и ласковый любовник.
Мысли о Садо стали причинять более чем заметный дискомфорт ещё дня за три до его приезда. А уж когда до встречи остались всего сутки, Исида понял, что просто не выдержит этого ожидания. За последние два дня он так «навспоминался», что уже боялся заниматься самоудовлетворением – вероятность опозориться, когда долгожданный любовник, наконец, окажется в его объятиях, стала достаточно обоснованной.
В душе Исида усилием воли убрал руки от собственного потяжелевшего при мыслях о Садо члене и яростно намылил бёдра.
Если так пойдёт дальше, то Исида рискует просто изнасиловать любимого человека. И чудовищная сила Садо тут совсем ничем не поможет. Наоборот, этот кретин вполне способен перетерпеть «небольшое» неудобство, а Исида потом изведёт самого себя чувством вины, а весь недолгий срок пребывания Садо в Каракуре потратит не на удовольствие, а на лечение одной восхитительной задницы от последствий собственной несдержанности.
Повертев эту мысль со всех сторон, Исида выдавил на ладонь немного геля для душа и завел руку за спину. Пожалуй, будет лучше отдать инициативу Садо, по край мере, пока не спадёт первый голод. У любовника выдержка была не в пример лучше. Вот только следовало вспомнить о разнице в размерах. И то, что Исида довольно редко оказывался в нижней позиции. Не то, чтобы ему особо нравилось верховодить… хотя, чего уж там – ещё как нравилось. Но пока Садо, оставляющий всю свою скудную агрессию на ринге, не возражал, обоих любовников всё устраивало как есть.
Растягивая себя в душе, Исида вспоминал Садо. Почему-то вспоминался не последний бой, где тот блистал во всех смыслах, а какие-то рваные обрывки полусмазанных образов. Вот подрагивающий кадык на мощной шее, вот резко ломанная линия скул, вот полуоткрытые крупные губы, за которыми виднеется кромка ярко-белых зубов, вот вздувшаяся венка на напряжённом бицепсе, а вот самая восхитительная в мире задница – крепкая, поджарая, золотистая. Исида захрипел и глубже протолкнул палец. Ни в какое сравнение с членом Садо это не шло, но перед глазами мельтешили белые искры, а тело требовал разрядки, словно у молокососа, едва научившегося дрочить. Пальцев стало явно мало, а все игрушки остались в спальне. Мысленно обозвав себя кретином, Исида направил свободной рукой струю из душевого рассивателя прямо на головку члена. Ноги подкосились, а оргазм – короткий и болезненно-острый, наконец, позволил выплеснуть напряжение. Во всяком случае, часть.

Во время смены Исиде порой удавалось отвлечься от мыслей о Садо – работа врача требует полной самоотдачи. И обычно у Исиды не было с этим проблем. Не накануне приезда любовника. Тело периодически напоминало о себе, из-за чего Исида уже начал сравнивать себя с плюшевым извращенцем, который, помнится, был у Куросаки в школе. Впрочем, наверное, он всё же переплюнул Кона, тот явно реже вопил про сиськи, чем сам Исида думал о Садо.
Исиде было невыразимо стыдно перед пациентами и коллегами, но он не мог не вспоминать о том, что всего через несколько часов будет обнимать Садо, не мог не мечтать об этом. А ведь от его работы зависели жизнь и здоровье пациентов и репутация коллег. Исида старался в два раза больше обыкновенного, хотя, справедливости ради, просто не умел не выкладывать на полную.
В результате к концу смены перспективный доктор был похож на спущенный шарик. Однако стоило вернуться домой, как все мысли снова занял предстоящий приезд Садо.
Квартиру Исида вылизал несколько дней назад, и при своей почти маниакальной аккуратности не мог теперь найти ни одного пятнышка. Ужин для гостя стоял в холодильнике, оставалось лишь разогреть всё это да вскипятить чайник.
До приезда Садо оставалась всего пять часов, а Исида не знал, чем себя занять. Тело просто лихорадило при мысли о том, что вскоре его обнимут сильные и ласковые руки, что скоро он сможет прикасаться и ласкать могучее тело и смотреть в спокойные и умные глаза. Член совсем обнаглел и отказывался падать. Исида понял, что возможность опозориться при первом же прикосновении к Саду так же реальна, как и потерять голову и банально изнасиловать друга. Учитывая терпеливый характер Садо, он просто не станет сопротивляться. Мысль отдать инициативу первого раза Садо в который раз казалась трезвой и самой верной. Исида полностью утвердился в своем решении и отправился в ванную – следовало подготовить себя заранее. Терпения у Садо, конечно, на армию хватит, но вот за себя ручаться Исида не стал бы.
Чистый изнутри и снаружи Исида вывалил на кровать все имеющиеся игрушки. В принципе, у него их было не так чтобы много, но за несколько лет накопились. Изучать новое ему всегда нравилось, а Садо никогда не возражал против экспериментов, пока они были безопасны для самого Исиды. Выбрав небольшую анальную пробку, Исида убрал все остальные игрушки – в ближайшее время они всё равно не понадобятся. Проведя ладонью по груди, Исида понял, что играть с собой он сейчас не готов. Слишком жгло изнутри предчувствие близкой встречи. Хотелось закончить со всем поскорее и обнять уже, наконец, некоего блудного мексиканца с японскими корнями.
Исида поставил ногу на край кровати, смочил пальцы прозрачной смазкой. Скорей бы уже!
- Садо, - прошептал он, запрокидывая голову, и нажимая пальцами между ягодиц. – Са-адо…
Тело неожиданно легко приняло пальцы, сказывались последствия вчерашней игры в душе. Исида довольно улыбнулся и попытался протолкнуть в себя пробку. Слишком рано. Зашипев от неожиданной боли, мужчина убрал игрушку от ануса и постарался успокоить дыхание. Получалось так себе, даже член лишь немного дёрнулся, но не обмяк. А в голове лишь воспоминания о том, как широкие ладони скользят по коже, как щекочет спину буйная шапка волос, как его собственный член раза за разом скрывается между крепких ягодиц. Исида Упрямо протолкнул в себя пробку, небольшой дискомфорт лишь добавил некоторую пикантную нотку и напомнил о крупном, перевитом венами члене с густыми кудряшками у основания. Огромный, горячий, с гладко-вкусной головкой. Исиде нравилось ласкать этот член пальцами и губами, хотя челюсть потом порой ныла. Но зато Садо в такие моменты так сладко стонал, что Исида мог бы согласиться на что угодно, лишь бы его любовник не замолкал. К счастью, Садо никогда ни о чем не просил в постели.
Исида закусил нижнюю губу и чуть потянул пробку из себя. Член снова дёрнулся, напрашиваясь на ласку, но Исида проигнорировал его. Еще получит своё через… четыре часа. Исида лёг на кровать, потому что дрожащие ноги отказывались удерживать его вертикально. В голову забрела бредовая мысль пойти встречать Садо с пробкой в заднице, но Исида собрав остатки здравого смысла прогнал дурацкую идею. Вжимаясь лицом в простынь, он думал о Садо и энергично сжимал задницей пробку. Они не шла ни в какое сравнение с членом Садо. Исида снова попытался её достать. В этот раз тело легко отпустило самую широкую часть, и Исида со стоном толкнул игрушку в себя. Вот так! И ещё раз!
- Садо-Садо-Садо! – разгорячённый мужчина безостановочно шептал любимое имя, дергая за основание пробки и елозя животом по простыни. Дико хотелось кончить, но Исида не разрешал себе этого.
Спина стала мокрой, а во рту не кончалась слюна, сколько бы Исида не сглатывал. Пробка была слишком короткой, чтобы достать до простаты, и возбуждение накатывало волнами, подходя к самому краю, но не дотягивая до разрядки. Этого было просто издевательски мало!
Вскочив с кровати, Исида схватил измятую и влажную простыть и, не вынимая из задницы пробки, унес бельё к стиральной машине. По дороге противно подрагивали колени, а сердце грохотало в ушах. Раздраконенное тело уже не требовало оргазма, а просто горело изнутри. Пихнув простыть в машинку, Исида заново заправил кровать и ушёл в душ. Горячая вода ничуть не помогала ему, но, по крайней мере, он смог заставить себя окончательно вытащить пробку. Через пару часов её место займёт кое-что получше.

За час до приезда Садо Исида был полностью готов к встрече и внешне безупречен от причёски до ботинок. Хотя идея вернуть пробку в опустевший зад всё ещё казалась достаточно привлекательной. Впрочем, не идти на поводу у своих желаний Исида умел как никто другой. Ещё раз смерив себя взглядом в зеркале и убедившись в том, что полностью готов предстать перед старым другом, Исида взял ключи от машины и шагнул к входной двери.

На вокзале было в меру суетливо. Садо умудрялся приезжать без ненужной помпы, мастерски избегая журналистов. Как ему это удавалось при его размерах и известности оставалось тайной для всех. Даже вездесущий Куросаки с семейством не маячил на перроне в ожидании знаменитого друга. Чемпион приехал в Каракуру в частном порядке, и никто кроме Исиды не встречал его. Все остальные просто не знали о прибытии Садо. В любом случае Исида был этому только рад.
Когда поезд, тихо шипя сжатым воздухом, распахнул двери, Исида едва удержал себя от того, чтобы броситься на могучую шею слегка пригнувшегося Садо. Двери синкансена не были рассчитаны на людей такого роста. Закинув единственную сумку на плечо, Садо шагнул на перрон. Только Садо умел встретившись через полгода поприветствовать кивком так, словно расстались всего лишь несколько часов назад. Исида по этому поводу испытывал противоречивые чувства, с одной стороны ему это нравилось, но с другой – было иррационально обидно, словно он один ждал этой встречи с таким нетерпением, что собственноручно надругался над собственной же задницей. С другой стороны – повисни на нём Садо на манер Кейго – Исида бы тут же разорвал с ним любые отношения, кроме приятельских. Разумеется, после долгой реабилитации.
Словом, домой добрались чинно и благопристойно на машине Исиды. В квартире Исида выдал другу тапочки, а сам уволок его сумку в гостиную. Сразу тащить в спальню было немного неловко после прохладного приветствия, особенно если учесть, что не так давно Исида обзавёлся огромной двуспальной кроватью. Теперь было как-то неловко ставить походную сумку Садо на эту самую кровать. По крайней мере, пока тот не подтвердит, что между ними всё по-прежнему. Всё-таки Садо мировая звезда, чемпион и знаменитость. Одним словом – лакомый кусочек и завидный жених. А если прибавить его доброту и заботливый характер – просто странно, что это сокровище ещё никто не прибрал к рукам, потеснив Исиду. Глядя на то, как Садо переобувается, Исида впервые пожалел о том, что может быть с Садо лишь от приезда до приезда последнего. Во-первых, он не жёнушка моряка, чтобы ждать на берегу, во-вторых, неясность собственного положения как-то резко стала очевидной. Ведь по сути его и Садо ничего не держит вместе, кроме доброй воли. А если Садо однажды не приедет? Или приедет, но, глядя в глаза, скажет своим спокойным и глубоким голосом, что встретил свою половинку? И что тогда? Страх стянул внутренности. Исида мысленно обозвал себя бабой и пошёл готовить чай.
- У тебя всё по-прежнему, - тихо сказал Садо, наблюдая, как Исида заносит поднос с чашками.
- Я ничего не хочу менять, - прозрачно намекнул Исида, но, судя по деревянной физиономии Садо, до того не дошло. – Моя жизнь меня полностью устраивает.
Разговор глохнет. Садо вообще не самый активный собеседник. Исида пьёт чай и говорит, что видел последний бой, что ему понравилось. В ответ Садо лишь чуть опускает голову. Исида знает, что это означает смущение.
Томление, наконец, отпускает Исиду, но взамен он ощущает вновь проснувшийся сексуальный голод. Никакого жара в определённых частях тела, никаких пошлых бабочек в животе, а вполне чёткое и определённое «хочу!». И стояк, которого не видно только потому, что он сидит за столом. Больше всего Исиде хочется взять Садо за руку и отвести в спальню, чтобы там толкнуть на кровать и сорвать с желанного тела осточертевшую одежду. А уже потом поговорить о новостях, планах и прочем, что, действительно, интересует Исиду. Но не сейчас. Сейчас хочется стать животным. Исида расстёгивает воротник и сглатывает.
- Исида, - Садо протягивает руку через стол и смотрит прямо, как перед ударом.
Исида сжимает колени и кладёт ладонь на мозолистые и шершавые пальцы. Садо, очевидно, так и не бросил играть – на кончиках его пальцев характерные мозоли. И Исида вспыхивает, вспоминая их ощущение на своей коже.
- Ты же ничего не хочешь менять? – уточняет Садо перед тем, как они всё же вываливаются из-за стола и почти бегут в спальню, взявшись за руки, как малолетки.
Уже там, лёжа на кровати и ощущая горячее тело на себе, Исида остервенело целует крупные губы, проталкивает язык между ними и обхватывает ногами могучую талию. Ему мало. Чертовски мало объятий, поцелуев и горячей тяжести. Ему надо прямо сейчас. Исида рывком сдёргивает с себя брюки и шепчет прямо в поцелуй.
- Я готов!
А потом он оказывается прижатым лицом к простыне, а задницу холодит воздух и струйка смазки. Исиде плевать, как он сейчас выглядит в глазах Садо. Ему всё равно, что его оттопыренную задницу с растянутым всего лишь час назад анусом, в который плавно ныряет смуглый палец, видит человек, чьё мнение ему важнее прочих. Исида сжимает в кулаке собственный член и кусает простынь. Он был прав, ему бы не хватило сил и терпения подготовить Садо. Ему и сейчас не хватает терпения, он требовательно толкается навстречу и скулит в ожидании большего.
Чёртов Садо со своей заботой! Это просто пытка! Исиде плевать, если его порвут, натягивая на огромный, перевитый венами член. Он хочет стать единым с Садо, и менос с последствиями. Он врач, в конце концов! Он справится с любыми последствиями, только скорее! Скорее же!
Но Садо упрямо и нежно растягивает столько, сколько считает нужным, прежде чем зудящего входа качается прохладная и гладкая головка в латексной оболочке презерватива. Исида стонет протяжно и громко, а Садо прижимается могучей грудью к его разгорячённой спине. Оба любовника не двигаются, полностью растворившись в ощущениях первого проникновения. А потом шершавые ладони сжимаются на бёдрах Исиды, и Садо медленно подаётся назад. Исиде кажется, что его выворачивают на изнанку, и это так сладко, что на глазах выступают слёзы. Мужчина всхлипывает и резко подаётся назад. Ему мало! Слишком мало! К счастью, Садо понимает, что от него требуется и толкается вперёд, наращивая темп. Кровать скрипит и стонет, как живая. Исида вторит ей, а пот любовника на спину капает ему, и он чувствует каждую горячую и жгучую каплю. В голове светло и пусто, а за зажмуренными веками скачут огненные круги и кольца. Исиде не до них. Ему чертовски хорошо. Изголодавшееся тело жадно впитывало ощущения, путаясь в них. Запах Садо, его сильные руки, жгучий пот, горячий член и хриплое дыхание. Исида захлёбывался всем этим. А потом в голове прояснилось, словно кто-то протёр мозг мягкой тряпочкой, как он сам протирал стёкла очков. С кристальной ясностью Исида понял, что сейчас кончит. Он успевает сказать об этом, а потом его выкручивает в почти болезненной судороге. Оргазм невероятно яркий, ошеломляющий и, кажется, бесконечный.
Исида приходит в себя лёжа в позе зародыша. Над ним тревожно застыл Садо. Исида вымученно улыбается и блаженно закрывает глаза. Садо шепчет что-то невнятное, но таким восхищённым тоном, что глаза распахиваются сами. Исида не может не смотреть на такого Садо: раскрасневшегося, блестящего от пота, а через влажную, кудрявую чёлку глаза сияют восторгом. Исида протягивает руку и нежно касается грубоватого лица. И как он раньше не замечал, что под этой крепкой, смуглой кожей бушует такой вулкан? Где, спрашивается, были его глаза?
От тянет Садо к себе, зарывается носом во влажные пряди, вдыхает солоновато-мускусный запах и счастливо улыбается в чужую макушку. Садо обнимает в ответ и молчит. Но теперь Исида слышит оттенки этого молчания. Восхищение, нежность, страсть и… робость. Не только Исида переживал о возможных изменениях. Садо тоже не был уверен, что его ждут, что всё останется по-прежнему.
Исида счастливо жмурится и крепче обнимает любимого. Очень скоро его тело отойдёт от этого сверхоргазма, и тогда он сам доведёт Садо до крика и слёз счастья. Теперь уже он будет ласкать смуглую кожу пальцами и ртом, пока Садо не начнёт дрожать. О! Он знает, как дрожит это огромное и сильное тело в предчувствии проникновения.
От воспоминаний яйца поджались, а член заметно потяжелел. Исида хмыкнул себе под нос, всё-таки в чём-то отец и Куросами были правы. Он порой слишком много думает. Вот и сейчас занимается ерундой, когда объект его воспоминаний сейчас лежит по боком, причём, в отличие от самого Исиды, Садо кончить ещё не успел. Исида властно прижался к крупным губам своими, обещая наслаждение и скользнул языком в рот. Садо с готовностью встретил его и мягко перекатился на спину, увлекая за собой.
Исиде не хотелось спешить после всей той страсти, которая так неконтролируемо раскатала их обоих по постели.
Он увлечённо ласкал ладонями широкие плечи, помня, что Садо предпочитает золотую середину между невесомыми порханиями кончиками пальцев и сильными, почти жёсткими оглаживаниями. Садо нравится, когда вот так, раскрытой ладонью, плотно, но не надавливая, по широкой дуге. Благо, есть, где развернуться. Исида сместился чуть ниже, собственически поставил на шее смачный засос и сместился ещё ниже. Груди Садо, если бы умел, Исида посвятил бы не одну оду. Этим широким и твердым мышцам, гладкой коже и аккуратным соскам, тёмным, дерзко твёрдым и таким притягательным! Исида играл с ними, пока Садо не подтолкнул его вниз нетерпеливым движением. Громко чмокнув распухший и потемневший сосок, Исида сместился к рельефному животу. Он нежно поцеловал кубики, которые приняли на себя не один удар профессиональных бойцов. А руки между тем скользили ниже, туда, где в густых и жёстких кудряшках лежал чуть подрагивающий член. Садо успел снять презерватив, но резкий запах латекса всё ещё ощущался. Исида легко поцеловал головку, которая всего несколько минут назад была в нём. Этим членом Садо довёл его до самого умопомрачительного оргазма. Исида с благодарностью погрузил в рот головку, потрогал языком шелковистую кожицу и качнул головой, нанизываясь сильнее. Член Садо был слишком большим, чтобы его можно было полностью взять в рот, но Исида находил особую прелесть в том, чтобы ласкать это сокровище губами и языком. От возбуждения во рту скапливалась слюна, и вскоре ласки стали сопровождаться влажными и пошлыми звуками. И им обоим это нравилось. Слюны было так много, что Исида рискнул скользнуть тонкими пальцами между ягодиц без всякой смазки. И расслабленный Садо легко принял откровенные ласки.
Исида вылизывал член, пока не свело челюсть, а между ягодицами легко скользили сразу три пальца. Нехотя оторвавшись от любовника, Исида потянулся за презервативами и смазкой. Один раз он уже взял не глядя, перепутав свои и Садо. Было и весело, и обидно, а до секса после этого они дошли часа через два.
Садо легко развел сильные бёдра, доверчиво глядя из-под чёлки. Исида шало улыбнулся и навис сверху, глядя в родные глаза и погружаясь в горячее нутро. Внутри Садо был как раскалённая печка, и нежный, словно лепестки вишни. От этого контраста у Исиды всякий раз срывало крышу. Он раскачивался над любовником, прижимаясь к паху так, что зажатый между их телами член терся головкой о его пупок. Ощущений снова стало слишком много. Садо тихо постанывал, гладил мозолистой ладонью по спине и шире разводил бёдра, позволяя погружаться в себя до конца. Исида задыхался от сумасшедшего ритма, вслушивался во влажные шлепки и кусал губы. Кожу жгло от незатейливых ласк, а перед глазами маячило самое желанное тело на свете. Исида был готов кончить только от созерцания этих безупречных мышц, смуглой кожи и капелек влаги на ней.
По мощным мышцам прошла короткая судорога, и Исида, прекрасно знавший, что это означает, буквально вдавился между разведенных бёдер. Вот сейчас! Садо схватился рукой за собственный член и выгнулся, на его грудь выплеснулись мутные капли, а глаза закатились. Исида жадно всматривался в запрокинутое лицо, он не хотел пропустить ни мгновения самого восхитительно зрелища на свете – лицо кончающего любимого. Садо вздрогнул в последний раз, и Исида отпустил себя, со стоном извиваясь в презерватив.

Исида открыл глаза. За окном темнело ночное небо.
Спросонья он не сразу понял, что лежит на плече Садо. Улыбнувшись, мужчина крепче обнял спящего любовника. Взбесившееся несколько дней назад либидо немного успокоилось, а Исида подумал о том, куда бы он смог повести Садо так, чтобы его не окружили толпы поклонников. Впрочем, в прошлый раз Садо, помнится, выходил из квартиры только на утренние пробежки, всё остальное время прячась от внимания публики, которого ему с лихвой хватало и на ринге. Что ж, завтра у самого Исиды выходной, в холодильнике осталась еда, которую они так и не съели.
Похоже, завтра его ждёт прекрасный день, в котором не будет ничего лишнего, а только Садо. Исида снова уснул.

@темы: Исида, Исида/Чад, фанфики, NC-17

---

Doujinshi

[famin]

Я вернулся и принес с собой порно!

Обложка

Title: Sweeter Father Fucker
Doujinka: Blue Systema
Pairing: Квинцест
Rating: R (С натяжкой, в основном болтовня.)

скачать

myfolder.ru/files/39924787

@темы: Исида, Рюукен, Квинцест, додзинси, R

---

Сны Исиды

[Адская_Гончая]

Название: Сны Исиды.
Название на языке оригинала: Ishida Dreams
Автор: Nehalenia
Переводчик: Адская Гончая
Бета: myowlet
Рейтинг: NС-17
Пара: Ичиго/Урюу
Жанр: романс, юмор
Краткое содержание: Ичиго видит странные сны об Исиде. Да-да, те самые сны. Но это же не значит, что он хочет делать это с Исидой на самом деле? Или значит? А что, если он уже это делает?
Дисклеймер: не мое.
Количество слов: 5047
Разрешение на перевод: Запрос отправлен




Ичиго застонал сквозь сон, пристраиваясь поудобнее к гибкому телу в своих объятиях. Довольно посапывая, он чуть приподнялся и стиснул партнера покрепче, лениво лаская горячий плоский живот и зарываясь носом в шелковистые волосы.
– М-м… ‘сида, – едва слышно мурлыкнул он и провел ладонью по поджарому боку, спускаясь ниже – к выступающей тазовой косточке, и скользя дальше – к идеальным изгибам упругих ягодиц. Одна только мысль о них каждый чертов раз вызывала дикий стояк.
Ичиго напрягся и разочарованно вздохнул. Не стоило будить партнера – не посреди ночи и не для этого – но в паху болезненно заныло от приливающей крови, и оргазм был так близко.
– Пожалуйста, – промурчал он в плечо любовника, вжимаясь членом в ложбинку этой прекрасной задницы. – Исида, пожалуйста.
Исида, издав стон одобрения, закинул ногу на его бедро. Ичиго подхватил его под колено, приподнимая ногу, чтобы ягодицы раздвинулись, и одним плавным движением вогнал напряженный член до самого основания.
Исида прохныкал что-то, напоминающее «трахни меня, Куросаки!», и Ичиго послушался. Он обнял стройное тело квинси и прижал его крепче, вбиваясь в него. Исида просил еще, и Ичиго подчинялся, ударяясь бедрами о его ягодицы, двигаясь туда и обратно. «Не спеши, Куросаки», – эту просьбу Ичиго тоже услышал, но сделать уже ничего не мог – он был почти там, на вершине, а потом перешел и эту черту, кончив со стоном, все еще цепляясь за Исиду. Наслаждение плескалось во всем теле, и Исида, должно быть, тоже кончил, потому что стонал. Нет, он кричал. Рыдал от удовольствия. Он…
– Блядь! – выругался Ичиго, подскакивая на кровати, и оглядываясь по сторонам, пока не увидел свой будильник. Голубоватый мерцающий экран показывал шесть утра и, как обычно, надрывно орал. Ичиго со всего маху двинул его ладонью, затыкая надоедливую вещицу, и с облегчением вздохнул.
– Тупая хрень, – пробормотал он, потом почесал в затылке и, часто моргая, осмотрелся.
Первым бросилось в глаза то, что большей частью своего тела он все еще накрывал большую подушку, и подушка эта сейчас представляла собой скомканную, липкую кучу. Он отлепил ее от себя и мгновение бессмысленно таращился. Он думал, что подушка это Исида? Он трахнул подушку, потому что думал, что это Исида? Снова? Не хотелось в это верить, но доказательства – а доказательств была целая лужа – растеклись по наволочке.
– Да что со мной творится? – прорычал Ичиго, отбрасывая подушку подальше, и опустил ноги на пол. Он сел, опершись руками о колени, и потер глаза. Когда он их открыл, взгляд упал на почти опавший член.
– Это все ты виноват, – проворчал Ичиго, – Сволочь.
Член все еще выглядел довольным собой. А почему бы и нет? Он получил, что хотел, так ведь? Ичиго злобно покосился на него, потом схватил подушку, содрал с нее наволочку и скомкал ее, намереваясь зашвырнуть в растущую в углу кучу грязного белья. Потом он представил, как Юзу рассматривает наволочку, прежде чем бросить в стирку, поднялся и, чертыхаясь, затолкал тряпку в мусорное ведро.
– Сволочь, – с чувством повторил он и начал собираться в школу.
К обеду Ичиго утвердился в мысли, что во всем этом, каким-то странным образом, виноват сам Исида. Он втихую наблюдал за квинси большую часть утра, пока тот аккуратно делал пометки в тетради или поднимал тонкую руку, чтобы ответить на вопрос Сенсея. Смотрел, как подаются вперед его волосы и очки, когда он читает, как тонкие пальцы поправляют оправу, отводя пряди назад, поворачивают страницы. Ичиго провожал взглядом каждое движение, но думал при этом о движениях совсем иного рода.
Исида что-то сделал с ним. Использовал какую-то силу квинси, навроде хейринкьяку или юппи-кай-яй [1] или еще что-то, и вбил эти тупые мысли ему в мозг. Только этим можно было объяснить, почему от одного взгляда на ключицы Исиды под тонкой тканью форменной рубашки, Ичиго краснел, а глядя на тонкую полоску кожи между волосами и воротником, начинал ерзать на стуле. Только из-за этого после звонка на обед ему пришлось вскочить с места и рвануть к двери класса, чтобы остальные не заметили внушительный стояк, который к моменту, когда ему удалось прорваться в туалет и захлопнуть за собой дверь в кабинку, только что не выскакивал из штанов.
Ичиго сомневался, что кто-то еще может быть в туалете, но на тот момент ему было плевать. Он облегченно выдохнул, расстегнув брюки, и, облокотившись на дверь кабинки, обхватил напряженный член ладонью.
– О, да, – пробормотал он, начиная ласкать себя, туго сжав кулак – тонкий внутренний голосок издевательски напомнил о тесноте задницы Исиды – и скользя крайней плотью по чувствительной коже головки с каждым толчком.
– Перестань думать об Исиде! – скомандовал он сам себе, но это было невозможно. Его кулак был Исидой, это Исиду он растрахивал с каждым толчком все сильнее, это Исида толкался ему навстречу, желая большего, это Исида резко выдыхал с каждым толчком Ичиго, вколачивающегося в него.
Ичиго замер с пульсирующим в руке и жаждущим разрядки членом, услышав вполне реальный тихий вздох. Вскоре он раздался снова – быстрый сдавленный стон – а потом послышался приглушенный, но хорошо узнаваемый звук плоти, скользящей о плоть.
Ичиго почувствовал, как все его лицо сковывает гримаса досады. Кто-то еще дрочил рядом. Какого черта этот парень не нашел себе свой собственный пустой туалет, раздраженно подумал Ичиго, крепко сжимая головку члена и не осмеливаясь двигать рукой, когда кто-то стоит совсем близко. Стиснув зубы от разочарования, он раздумывал, не подождать ли, пока другой свалит, когда услышал еще один вздох, на этот раз более громкий, и по спине побежали мурашки. Он узнал его – это сдавленное дыхание, он слышал его прежде: в Сейрейтее, во время охоты на Пустых и…
Исида! В соседней кабинке был Исида, ласкающий себя, и дышал тихо, резко и отрывисто. Когда образ встал перед глазами, у Ичиго перехватило горло: Исида, откинувшийся на дверь кабинки, так же, как и он сам, с расстегнутой ширинкой, напряженным членом, со взлетающей и опускающейся рукой. Картинка была такой четкой: Исида и его приоткрытый рот, рука сзади, умелые пальцы, скользящие внутрь, все глубже, пока он представляет, что это член Ичиго раскрывает его, растягивает, заполняя до самого конца.
Ичиго не мог больше терпеть, член болезненно тянуло от напряжения. Услышав мягкий выдох из другой кабинки и приглушенный удар головой о дребезжащую дверь, он взорвался от одного движения, представив, что кончает в задницу Исиды, сперма которого выплескивается на его ладонь. Оргазм ошеломил его, Ичиго не помнил, кончал ли он так остро хоть когда-нибудь, и ему пришлось немного отсидеться, чтобы прийти в себя. Он услышал легкий скрип открывшейся двери, шаги, а потом шум текущей воды. Ичиго осторожно подался вперед, глядя в тонкую щель между дверью и стенкой кабинки. В груди все сжалось, когда он увидел, что это действительно Исида, который теперь склонился над раковиной, отчаянно намыливая руки. Ичиго смотрел, как он споласкивает их, закрывает воду и проводит влажными ладонями по горящим щекам. Исида моргнул, глядя в зеркало, нахмурился, надел очки, а потом высушил руки и вышел, замешкавшись у двери на мгновение и осматривая коридор, чтобы не попасться никому на глаза.
Отдышавшись, Ичиго с тяжелым стоном откинулся назад. Он нахмурился, осознав, что все еще сжимает опадающий член в ладони, и отмотал приличный клок туалетной бумаги, чтобы вытереть себя, стену и пол. Застегиваясь и выходя из кабинки, он все еще думал об Исиде. Ичиго сполоснул руки над той же раковиной, что и Исида, хмурясь в зеркало, так же, как и он. Вся эта хрень с Исидой – сны, теперь это – была более запутанной, чем казалось сначала.
Оставался только один выход. Поговорить с Исидой.
– Почему ты пялился на меня?
Вот почему Ичиго никогда ничего не планировал. Потому что по его никогда не выходило. Расчет перехватить Исиду после школы был из той же серии, разрушенный тем фактом, что Исида очевидно – и весьма успешно – планировал перехватить его первым.
– Я не пялился! – на автомате соврал Ичиго, выбитый из колеи нападением Исиды, пытаясь привести мысли в норму. Он хотел подойти к Исиде после занятий, но квинси словно испарился. Ичиго искал его в библиотеке, комнате кружка рукоделия, даже на крыше, где они обедали, но в итоге признал поражение и направился домой, только для того, чтобы натолкнуться на этого придурка по пути в клинику. Ичиго злобно зыркнул на Исиду, прислонившегося к дереву рядом с дорогой. – Откуда тебе знать, пялюсь я или нет?
– Значит, ты признаешь, что пялился? – спросил Исида, скрещивая руки на груди и приподнимая бровь. Солнце отразилось от очков, скрывая его глаза, и Ичиго в который раз поразился тому, насколько пугающим может выглядеть кто-то настолько мелкий.
– Нет, – прорычал Ичиго, – Какого хрена ты думаешь, что я это делал? У тебя что, на затылке какие-то ваши специальные квинси-глаза?
– Да, – отрезал Исида. Когда Ичиго удивленно уставился на него, он нахмурился и крепче сжал руки. – Твоя реяцу, идиот, я ее чувствую.
– О чем ты? – Ичиго все еще ничего не понимал.
– Реяцу, Куросаки, – резко бросил Исида. – Всякий раз, когда ты смотришь, я ее чувствую! Как будто что-то касается меня. Как… – Исида неловко замолчал и отвел взгляд.
– Как что? – Ичиго хотел знать.
Исида открыл рот, чтобы ответить, но остановился. Взгляд у него стал странным, и румянец покрыл щеки.
– С чего я должен тебе это говорить? – наконец произнес Исида. – Твоя реяцу это делает!
– Да что делает-то, Исида? – потребовал Ичиго. Несмотря на раздражение, смущение квинси казалось ему привлекательным, и он неосознанно поежился.
– Ты прекрасно знаешь, что именно она делает! – лицо Исиды покраснело еще сильнее, руки сжались в кулаки.
– Нет, не знаю! – заорал Ичиго. – Ты ведь знаешь, что я не чувствую реяцу! Ты всегда наезжаешь на меня из-за этого! Откуда, блядь, мне знать, что там она с тобой делает?
Ичиго замолчал, пытаясь отдышаться, а потом прищурился, глядя на Исиду. Тот тяжело дышал, сжимая кулаки, и кусая губы, и когда Ичиго всмотрелся, по-настоящему всмотрелся в его лицо, то заметил в темно-синих глазах за стеклами очков то, чего до этого момента там не видел. Это вполне мог быть страх.
– Подожди. Просто скажи мне, что именно моя реяцу делает?
– Как ты можешь не… – Исида запнулся на середине предложения, глядя на Ичиго, и румянец спал также мгновенно, как появился. – Мне надо идти, – сказал он странным голосом, затем подхватил сумку с книгами и пронесся мимо Ичиго так быстро, как мог, не переходя на бег. Ичиго, открыв рот, глядел ему вслед, на мгновение ошарашенный тем, что Исида просто смылся. Посреди разговора. С ним. Просто… смылся.
– Какого хрена! – заорал Ичиго, когда голос вернулся. – Куда ты идешь? Ты не можешь просто так смыться!
Но именно это Исида и делал, даже не оглядываясь, когда Ичиго окликнул его и с рыком бросился вдогонку.
– Эй, придурок! – позвал Ичиго, поравнявшись с ним – Посмотри на меня.
– Мне нечего тебе сказать, Куросаки. – Исида шел вперед, глядя прямо перед собой, и сжав челюсти, как будто Ичиго и не было рядом.
– Ну, минуту назад, кажется, было что. – фыркнул Ичиго. – Какого хрена, Исида? Сначала ты заявляешь, что моя реяцу что-то там с тобой делает, а потом не говоришь что.
– Оставь меня в покое, шинигами. – отрезал Исида тем самым тоном «я-куда-круче-тебя», который всегда вызывал у Ичиго желание дать ему в морду.
– Нет, – прорычал Ичиго, хватая Исиду за плечо и разворачивая лицом к себе. – Скажи мне!
– Мы не будем об этом говорить, – резко бросил Исида, снова краснея.
– Нет, будем! – не унимался Ичиго.
– Нет, – выплюнул Исида, скидывая руку Ичиго со своего плеча. – не будем! Тот, уже открыв рот, чтобы возразить, успел только заметить проблеск серебра на запястье квинси, и Исида исчез. Испарился. Ичиго ошарашенно уставился на то место, где он стоял секундой ранее.
– Вот ублюдок!
Квинси использовал свои штучки, прекрасно зная, что Ичиго в своем теле не сможет перейти в шунпо.
– Блядь, – пробормотал Ичиго. Вся эта ерунда с Исидой становилась все запутаннее, не говоря уже о том, что это просто бесило.
– Это еще не конец, Исида, – пробурчал он себе под нос, а потом засунул руки в карманы и направился к дому.

Ичиго оперся на подоконник, наслаждаясь вечерней прохладой, и прислушался к шуму воды в ванной Исиды. Он ждал уже минут двадцать, с тех пор, как вломился в раскрытое окно дома Исиды, и уже начал сомневаться, что квинси вообще оттуда выйдет.
– Что же ты, твою мать, там делаешь, Исида? – прошептал Ичиго, потом ухмыльнулся, мысленно ответив на свой же вопрос, потому что совершенно точно знал, что делал бы он сам. Исида, голый и мокрый, ласкающий себя. От этой мысли член тут же встал по стойке смирно, а во рту пересохло. Ичиго помусолил было идею присоединиться к Исиде и сделать ему сюрприз – неожиданный и явно нежеланный – и помочь с процессом, но в итоге отбросил ее и покачал головой. Даже он понимал, что идея хреновая: шинигами в твоей спальне – само по себе тот еще сюрприз.
Наконец, шум воды в трубах смолк, и Ичиго услышал, как мокрая нога скользнула по ванне с резким скрипом. Приглушенные звуки из ванной заставили Ичиго представить, как Исида возится у раковины, повторяя все то, что чуть раньше делал он сам: сушит волосы полотенцем, чистит зубы – привычные, обыденные вещи. Продолжая прислушиваться, Ичиго потянул занпакто из-за спины, решая, что с ним делать. Будь он в другом месте – воткнул бы лезвие в землю – грязь, тротуар, да куда угодно, но тут он как-то сомневался, что Исида по достоинству оценит такие перемены в обстановке. Он закатил глаза, представляя, что скажет на это квинси, и аккуратно положил меч на пол.
Когда Ичиго оставил свое тело на кровати, направляясь к дому Исиды в облике шинигами, узкий край неба все еще освещало закатное солнце. Сейчас небо было темным, и только голубоватые блики уличных фонарей и небольшой ночник у кровати Исиды давали немного света. Ичиго выжидал в тени и не произнес ни звука, когда Исида вышел, распахнув дверь ванной.
На нем было лишь банное полотенце, обернутое вокруг талии, и, если до этого у Ичиго были какие-то сомнения в привлекательности квинси, их разрушил дернувшийся от одного вида гибкого, влажного и практически обнаженного тела член.
Все еще не подозревая о присутствии Ичиго, Исида подошел к небольшому шкафу с ящиками и вытащил пижаму. Ичиго всегда считал Исиду тощим, даже немного хрупким, но оказалось, что худое тело покрывают упругие мышцы, от одного вида которых Ичиго бросило в жар. Когда Исида стал развязывать полотенце, возбуждение прокатилось по всему телу, и потянувшийся было к узлу квинси тут же замер.
– Ты это чувствуешь, так ведь? – тихо спросил Ичиго из темноты. Исида резко развернулся, блеснув дикими глазами за стеклами очков, с шипением втягивая воздух от удивления, и вцепился в сползающее полотенце.
– Куросаки! – шок на лице Исиды сменился раздражением. – Что ты тут делаешь? Как ты смеешь так вламываться? Ты, чертов шинигами…
– Я не вламывался! – возмутился Ичиго, делая шаг из тени навстречу ему. – Окно было настежь.
– Это не приглашение! – отрезал Исида, натягивая полотенце плотнее и глядя на Ичиго со злобой. – Какого черта тебе нужно, в любом случае?
– Хочу закончить начатый тобой разговор.
– Я уже сказал тебе, что нам не о чем говорить, Куросаки. – выплюнул Исида сквозь сжатые зубы. – Ничего с тех пор не изменилось. А теперь почему бы тебе не исчезнуть тем же путем, которым ты вошел?
– Я еще даже не начинал входить, – фыркнул Ичиго, наслаждаясь выражением паники на лице квинси, пока не заметил, как тот взмахивает запястьем со знакомым серебристым отблеском.
– Ну уж нет! – Ичиго прыгнул вперед, хватая Исиду за руки и прижимая его к стене, прежде чем тот успел использовать силы квинси для побега еще раз. – На этот раз ты не смоешься.
– Смоюсь? – прорычал Исида, вырываясь из захвата Ичиго. – Это мой дом, Куросаки! Не я должен уйти!
– Я тоже уходить не собираюсь! – рявкнул Ичиго. – До тех пор, пока не получу хоть какие-то ответы.
Они оба тяжело дышали, скалясь друг на друга, озлобленно глядя друг другу в глаза. Сердце Ичиго было готово выпрыгнуть из груди, а жар внизу живота не давал думать. Быть так близко к Исиде – чувствовать его дыхание, касаться его обнаженной кожи – голова шла кругом. Несмотря на суровое выражение лица, Исида трепетал в его руках и Ичиго не сомневался – холод тут ни при чем.
– Ты сказал, что моя реяцу делает что-то с тобой. – повторил Ичиго. – Не хочешь прояснить?
– Не особенно. Иди домой, шинигами.
– Нет. – Ичиго прижался сильнее. Исида отвернулся, и Ичиго заметил, как дернулся его кадык, когда он сглотнул. – Ты был напуган сегодня. Я хочу знать, почему.
– Я не был напуган, – фыркнул Исида, вновь глядя ему в глаза.
– Тогда почему сбежал?
– Я не сбегал! Я просто не хотел больше с тобой говорить. И до сих пор не хочу!
– Отлично, – согласился Ичиго. – Тогда говорить буду я.
– Прекрасно, – издевательски протянул Исида, закатывая глаза.
– Ты не хочешь, чтобы тебе это нравилось, – продолжил Ичиго. – Но тебе нравится. –Исида покраснел, и Ичиго вновь залюбовался им. Он облизнул пересохшие губы, прежде чем продолжить. – Хочешь услышать мою версию происходящего с тобой?
– Нет, – возмущенно вскрикнул Исида и задохнулся, когда Ичиго схватил его за плечи и развернул спиной к себе. Он прижал руки Исиды к стене над его головой, удерживая их.
– Я думаю, – прохрипел Ичиго, обдавая дыханием шею Исиды и наблюдая, как тот вздрагивает в ответ, – что моя реяцу заполняет твои сны. Я думаю, что она сворачивается позади тебя, когда ты спишь, и делает с тобой… разные вещи. Исида снова задрожал и еле слышно всхлипнул, прижимаясь лбом к стене.
– Куросаки… – Это была уже мольба, а не угроза.
– Вещи, навроде этого, – пояснил Ичиго и провел свободной рукой вверх по телу Исиды, которое покрылось гусиной кожей, отзываясь на движение его пальцев. Ичиго услышал как Исида судорожно вздохнул, точно также, как раньше – в школьном туалете. Он чувствовал, как его член наливается и растет. Ичиго едва смог подавить стон, когда, коснувшись соска Исиды, почувствовал, как тот твердеет под его пальцами.
– Исида, – прошептал он, скользнув рукой ниже, чтобы стянуть полотенце, завязанное вокруг его талии.
– Не надо! – отчаянно выдохнул Исида, сжимаясь. – Пожалуйста, не надо.
Не обращая внимания на его слова, Ичиго потащил полотенце вниз, позволяя ему упасть на пол. Во рту пересохло, когда его взгляд прошелся по бледному телу Исиды, спускаясь к изгибу бедер. За взглядом поспешила и рука, лаская гладкую кожу и сжав упругую ягодицу. Задница Исиды была такой же идеальной, какой он себе ее представлял. Член вставал от одной только мысли о том, что она будет и такой же узкой.
– Блядь, Исида! – Ичиго прижался к нему, с шипением глотая воздух, когда ягодицы Исиды идеально легли в изгибы его собственного тела. Он провел рукой по плоскому животу, и оба не смогли сдержать стонов, когда его пальцы легли на член Исиды, уже твердый и прижатый к телу.
– Куросаки, не… – Исида задохнулся и замычал, когда Ичиго обхватил его горячий, гладкий член ладонью и прижался носом и губами к влажным после душа волосам. Исида пах мылом, кокосовым шампунем и мускусом. Ичиго легко застонал ему в шею и слизнул капли воды с его плеча, начиная двигать рукой.
Это было лучше, чем любой сон – ощущение гладкой кожи Исиды, аромат его волос, его вкус на языке, то, как его дыхание срывалось в такт движениям руки Ичиго. Он думал, что это всего лишь игра гормонов, странное и идиотское желание его члена, но теперь, коснувшись Исиды, Ичиго не был уверен, что когда-либо захочет остановиться.
– Вот почему у тебя в школе так стояло, да? – спросил Ичиго, накрывая ладонью влажную головку чужого члена и пропуская мимо ушей сдавленные протесты. – Так приперло, что пришлось отдрочить в туалете?
– Лицемер! – побелел квинси. – Ты… тоже… это делал!
Ичиго замер на мгновение.
– Ты знал, что я там?
– Ублюдок, – судорожно всхлипнул Исида. – Твоя чертова реяцу… издевалась надо мной все утро! Конечно, я знал. Я не мог не знать.
– Черт. То есть всякий раз, когда я… глядел на тебя? Думал о тебе?
– Да, – простонал Исида.
– Вот, блядь, – прорычал Ичиго. Голова пошла кругом от мысли об Исиде, который сидел в классе, читал, отвечал на вопросы, пытаясь игнорировать чужую реяцу, пока та вылизывала его, ласкала, трахала до сумасшествия, в котором находился сам Ичиго. – Бляяядь, – протянул он снова, прижимая Исиду к себе, толкаясь возбужденным членом ему в зад. – Я больше не могу, Исида. Я тебя хочу! Я хочу войти в тебя!
– Куросаки… – голос у Исиды был странный, и Ичиго не мог понять, протест ли это, предупреждение или капитуляция.
– Пожалуйста, Исида, – дыхание у Ичиго срывалось, он вжимался в Исиду, стискивая его член, ласкал яички, засасывал кожу на шее. – Давай, скажи мне, что ты этого хочешь, пожалуйста, ну скажи «да»!
Исида напрягся в его руках, и из его груди вырвался стон, словно у него внутри что-то сломалось.
– Да пошел ты… – беззвучно выдохнул квинси.
– Ладно, не говори «да»! – зачастил взволнованный Ичиго, прижимая его крепче. – Не нужно говорить «да», не нужно говорить, что хочешь этого. Только… не говори «нет». Ладно? Не говори «нет». Пожалуйста. – Он замер, просто обнимая Исиду, ожидая его ответа с комком в горле. Он почувствовал, как Исида вдохнул и выдохнул.
Исида не сказал «нет».
– О, черт, да! – Ичиго выпустил его, порывисто чмокнув между лопаток, и отступил назад.
Исида вопросительно приподнял голову.
– Куросаки?
– Стой там! Вот так и стой! – взмолился Ичиго и с головой погрузился в процесс раздевания: он судорожно скидывал варадзи, стягивал таби и развязывал хакама, удивляясь тому, что Исида все-таки его послушался. Он выбрался из одежды в рекордное время, беспорядочно расшвыривая ее со своего пути, сфокусировавшись на белоснежной идеальной заднице Исиды. Член Ичиго был так напряжен, что головка стала почти пурпурной, и, когда Ичиго вцепился пальцами в бедра Исиды и потянул его на себя, прижимаясь горящим членом к прохладному телу, у него вырвался стон облегчения, а Исида зашипел, словно обжегшись.
– Черт! – Исида извивался в руках Ичиго, обнаженная кожа прижималась к его коже. Когда Ичиго двинул бедрами, и его твердая плоть легла точно в ложбинку между ягодиц Исиды, оба застонали, потрясенные силой этого ощущения.
– Твою мать, Куросаки…– зашипел Исида, цепляясь за стену. – Это так…
– Блядь, – вскрикнул Ичиго, вдавливаясьбедрами в зад Исиды, скользя членом между ягодиц. – К черту все! Я тебя хочу! Сейчас же!
Оказалось, что ответить Исида уже не в состоянии, он жалобно застонал и подался к Ичиго так резко, что они оба потеряли равновесие. Ичиго отступал, пока его ноги не встретились с кроватью, и он завалился назад, утаскивая за собой вскрикнувшего Исиду. Они барахтались, пытаясь обрести равновесие, но Ичиго не выпускал Исиду из объятий, пока они не оказались полностью на кровати, а Ичиго не уткнулся в спину Исиде, как во сне.
– Исида, – застонал он, оглаживая ладонями его грудь и бока, живот и задницу, вылизывая шею, двигая бедрами. Его член отчаянно искал вход Исиды. Почти, почти, так чертовски близко, вот оно!
– Стой! – заорал Исида, сжимаясь, когда головка члена ткнулась в его анус, пытаясь проникнуть глубже
– А? – Ичиго в замешательстве поднял голову, когда Исида отстранился, шаря одной рукой под кроватью. – Какого…
– Вот! – Исида схватил Ичиго за руку и шлепнул какой-то тюбик ему на ладонь.
– Это что?
– Смазка, идиот, – прорычал Исида. – Используй ее! Без нее ты не сможешь войти в меня.
– Вот хрень, – проворчал Ичиго, безуспешно пытаясь открыть тюбик одной рукой. Казалось вся его кровь прилила к члену, а все, о чем он мог думать, была задница Исиды. – Во сне она была не нужна.
– Сейчас мне в задницу упирается совсем не реяцу, Куросаки, – отрезал Исида, приподнимаясь, чтобы бросить злобный взгляд через плечо. – Это твой член, и, на случай, если ты не заметил, он чертовски большой! Так что смазки не жалей.
Ичиго отчаянно покраснел, но член одобрительно дернулся от комплимента. Ичиго выдавил целую пригоршню прозрачной скользкой смазки.
– Теперь что?
– Да твою же мать, – пробурчал Исида. – Меня надо смазать внутри, придурок!
– В моих снах ты был не такой разговорчивый, – хмуро заметил Ичиго. У Исиды еще явно было что сказать, но когда Ичиго мазнул пальцами между его ягодиц, массируя тугое кольцо мускулов, и протолкнул один из пальцев внутрь, квинси задохнулся.
– Блядь, Исида, – хрипло прошептал Ичиго. Внутри было горячо, горячее, чем он мог себе когда-либо представить, гладко и так тесно. – Блядь. Это так…
– Еще один, – У Исиды сбивалось дыхание, он цеплялся пальцами за простыню, подаваясь навстречу Ичиго. – Давай еще один. Ах!
Ичиго прикусил губу, когда Исида сжался вокруг его длинных пальцев со сбитыми костяшками. Он медленно двигал ими – словно поворачивая ключ, открывая его – от стонов, которые издавал Исида, у него в животе все сжималось, а член истекал смазкой. Яйца Ичиго уже чуть не лопались, и, взвыв от нетерпения, он резко двинул пальцами. Исида выгнулся, откидываясь на него и чертыхаясь. Ичиго продолжал отчаянно толкаться в его анус.
– Вот черт, Куросаки! Притормози… Медленнее… пожалуйста!
– Дерьмо, Исида. Я сдохну, если не трахну тебя! Пожалуйста…
Тонкая рука Исиды скользнула назад и легла на запястье Ичиго. Они оба тяжело дышали, но больше не произносили ни звука, пока Исида не стиснул руку Ичиго и не прошептал сорванным шепотом.
– Тогда сделай это, – он слегка задыхался. – Трахни меня.
Ичиго не нужно было повторять дважды. С громким стоном предвкушения он смазал себя, выпрямился, подхватив бедра Исиды, и толкнулся вперед. Он остановился на полпути, но не из-за Исиды, который рвано выдохнул и застыл в его руках. У него самого закружилась голова, кровь колотилась в горле, и он был уверен, что сейчас хлопнется в обморок. Входить в Исиду было лучше всего на свете, лучше, чем в его собственных снах – горячее, теснее, яростнее, и было не понять – его ли член вздрагивает или это дрожь Исиды, сжимающего его. Если было еще какое-то место, кроме общества душ, какое-то место вроде нирваны или рая – Ичиго был уверен, что и оно не может быть лучше этого.
– Боже мой, – выдохнул он, уткнувшись лицом в спину Исиды, впиваясь пальцами в его бедра. – Это перебор!
– Черт возьми, Куросаки! – голос Исиды был резким, напряженным, и Ичиго чувствовал, как тот взвинчен. – Давай же, сделай это!
Ичиго со стоном обхватил двумя руками талию Исиды, куснул его за плечо и резко вогнал член, входя до самого основания в жаркую тесноту Исиды. Исида застонал, и его затрясло. Эта дрожь отдавалась в теле Ичиго, он крепко держал Исиду, потому что ему казалось, что земля под ними разваливается на куски. Он подождал, пока дыхание Исиды выровняется до отрывистых вздохов, а тело перестанет содрогаться, а потом вышел наполовину и снова резко толкнулся. Оба полузадушенно застонали, и пальцы Исиды впились в его руки, когда Ичиго начал двигаться свободно, с каждым разом набирая силу и скорость. На пятом толчке Ичиго приподнял бедра и сменил угол. Квинси вскрикнул и чуть не разбил ему нос, резко откинув голову назад.
– Все нормально? – невнятно спросил Ичиго.
– Снова, – Исида мог только хватать ртом воздух. – Ах… Черт, Куросаки, сделай так еще раз!
Ичиго был не вполне уверен, что он там такое сделал, но что бы оно ни было, это именно его член, таранящий Исиду, заставлял квинси комкать в руках простыни, сжиматься и трепетать так, словно он не мог насытится им. Исида был такой тугой, что это могло бы быть больно, если бы не было так чертовски хорошо.
– Так тесно! – выдохнул Ичиго, вбиваясь в него сильнее, быстрее. – Так горячо… Блядь… Исида!
Это было сумасшествие. Он был внутри Исиды, он трахал Исиду, и это было как землетрясение, потому что он знал – как прежде уже никогда не будет. Ичиго крошило на мелкие осколки, и долго продержаться он был не в состоянии, но это было так прекрасно, что хотелось продолжать вечно.
– Куросаки, пожалуйста! – Ичиго не понимал, о чем умоляет квинси – он едва слышал его голос сквозь морок удовольствия – пока Исида не схватил его руку и не толкнул ее вниз к своему набухшему, истекающему смазкой члену. Ичиго с утробным рычанием сжал его и начал дрочить в унисон со своими толчками, вырывая из горла Исиды тонкие стоны и всхлипы.
– Давай, – он словно со стороны услышал свое шипение в шею Исиды, двигая рукой все быстрее, чувствуя, как смазка пачкает пальцы, как поджимаются яйца Исиды, как он сам прижимается к нему спиной. –Хочу, чтобы ты кончил вместе со мной.
Ичиго слышал, как стонет Исида, как все его тело вибрирует. Он был так близко к оргазму, словно они оба зависли на краю чего-то неизвестного и первый, кто упадет, потянет второго за собой.
Исида кончил первым, выгибая спину с судорожным стоном, напрягаясь всем телом. Зрение Ичиго помутилось, когда теплое доказательство оргазма Исиды плеснулось ему на пальцы и толкнуло его самого за грань.
Он толкнулся в Исиду в последний раз, выдыхая его имя, и оргазм захватил его волной искрящегося наслаждения, которое не оставило в сознаии Ичиго ни одной мысли, кроме ощущения своего члена, изливающегося в жаркую глубину. Они оба повалились на кровать дрожащей липкой кучей.
Ичиго двинулся первым, и его опадающий член выскользнул из Исиды. Он приподнялся на локте, чтобы взглянуть на своего партнера. Глаза Исиды были прикрыты, длинные темные ресницы лежали на щеках, все еще покрасневших от удовольствия, но его дыхание выдавало, что он не спит. Ичиго пробежался рукой по телу Исиды – уверенным, почти собственническим движением – и скользнул пальцем в ложбинку, нежно касаясь ануса Исиды, все еще влажного, горячего и нежного. Исида дернулся, развернулся лицом к Ичиго и открыл глаза.
– Куросаки, что ты делаешь? – Его голос был скорее усталым, нежели раздраженным. Ичиго отдернул палец и нахмурился, заметив, что часть жидкости оказалась кровью.
– Я тебя повредил, – мягко сказал он. – Я сделал тебе больно.
– Ничего, – Исида пожал плечами, глядя в сторону. – Просто немного саднит.
– Но у тебя идет кровь!
– Все будет нормально, – вздохнул Исида. – Такое случается. Не волнуйся об этом.
– Что значит «такое случается»? – спросил Ичиго, внезапно холодея. – Ты имеешь в виду… ты хочешь сказать, что такое с тобой уже было? С… – он пытался сказать « с кем-то», но не мог этого произнести. Ему самому это казалось странным.
– Нет! – рявкнул на него Исида. – Не со мной. Я просто знаю, что такое бывает.
– Откуда? – требовательно спросил Ичиго.
– Ты когда-нибудь слышал о книгах, Куросаки? Есть даже целые магазины, посвященные этим мистическим объектам целиком и полностью. В них про все написано. Даже про секс.
– Ты совсем не милый, ты об этом знаешь?
– А я и не пытался им быть, – Исида закатил глаза. Он оттолкнул Ичиго и осторожно сел, оглядываясь. Заметив полотенце, он потихоньку встал и поднял его. Ичиго слегка удивился, когда Исида сел обратно и протянул ему полотенце первому. Он поглядел на полотенце, потом снова на Исиду.
– Что? – нахмурился квинси, и Ичиго уверенным движением уложил его обратно на подушку, вытирая его живот, ласковым движением промокая мягкий член и яички.
– Приподнимись, – скомандовал Ичиго. Исида ответил подозрительным взглядом, приподнимая бедра, когда Ичиго пропихнул под него свернутое вдвое полотенце. – Вот. Теперь не мокро, правда?
– С чего это ты принялся радеть о моем удобстве? – Исида впился глазами в лицо Ичиго, словно ожидая еще каких-то странностей.
– Ра… чего?
– Заботиться, Куросаки. Почему ты обо мне так заботишься?
Брови Ичиго сошлись на переносице, обозначая привычную хмурую гримасу, но не успела она полностью материализоваться, как он взобрался на Исиду, чтобы они оказались нос к носу. Исида вжался в подушки так сильно, как мог, и Ичиго поцеловал его. Этот поцелуй не был страстным или яростным или даже требовательным, но он был твердым и настойчивым и не закончился, пока Ичиго не отстранился, медленно отпуская губы Исиды. Исида пристально смотрел на юного шинигами, нависшего над ним, и дразняще провел языком по припухшей нижней губе.
– Так почему…
– Потому что я так хочу, – мягко ответил Ичиго, а потом наклонился и снова поцеловал его. Когда он оторвался на этот раз, Исида глубже зарылся в подушки и глядел на Ичиго из-под прикрытых век. Ичиго почувствовал, как в паху снова потяжелело, и поерзал на Исиде, пропустив одну ногу между его бедер, прижимая их полувставшие члены друг к другу.
– Исида, – прошептал он, – Моя реяцу. Ты сейчас ее чувствуешь?
Исида задумался на мгновение, а потом медленно покачал головой.
– Нет, – спокойно ответил он, – Я чувствую только тебя. Только тебя.
– Хорошо, – сказал Ичиго, наклоняясь и обхватывая руками плечи Исиды, чтобы поцеловать его еще раз. – Это же хорошо, да? Это хорошо.
– Да, – вздохнул Исида, закрывая глаза. Он потерся бедрами и закинул одну ногу на талию Ичиго. – Да, это хорошо.


[1] Юппи-кай-яй - клич ковбоев

@темы: Исида/Ичиго, фанфики, NC-17

---

[Чёртова Сова]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[North (aka Frizzz)]

Фандом: Блич
Пейринг: Ичиго/Ишида
Автор: Asou Mitsuaki
Рейтинг: NC-17


After Iris





Тут: www.mediafire.com/download.php?flsi8dt9x28vvat

@темы: Исида/Ичиго, додзинси, NC-17

---

Фанфик

[Shiera]

Название: Первый шаг
Автор: Shiera
Пейринг: Исида Рюукен/Исида Урюу
Жанр: романс, флафф
Рейтинг: R
Размер: 2345 слов
Дисклеймер: Bleach принадлежит Кубо Тайто, моя только трава
Предупреждение: инцест, возможно ООС
Саммари: Рюукен и Урюу пытаются разобраться в самих себе и своём отношении друг к другу.
Примечание: фик написан на Valentine's Day 2012 для Oriental_Lady

После памятных событий, по вине Айзена Соуске потрясших Каракуру и загробный мир, отдых требовался всем участникам военных действий, видимо поэтому Пустые в городе появлялись редко. Даже в этом случае ответственный за Каракуру шинигами, особой расторопностью не отличавшийся, успевал только к тому времени, когда Пустой уже вовсю закусывал добычей. После пары подобных происшествий, Исида решил, что это никуда не годится, и без его квалифицированной помощи не обойтись. Теперь местный шинигами сразиться с Пустыми не успевал вообще, и ему оставалось только заниматься рутинной работой, то есть отправлять спасенные души в Общество Душ.
Догоняя очередного Пустого в узких темных улочках, Урюу мысленно крыл себя всеми известными ругательствами за то, что непозволительно расслабился. Последняя серьезная стычка была так давно, что он увлекся повседневными делами и этим вечером не сразу придал должное значение тревожному звоночку в глубине сознания - сигналу о возмущениях в духовной сфере. Когда он прибыл на место, сытый и полный сил Пустой его тут же почуял, и вместо быстрой разборки Исида был вынужден гоняться за ним по всему городу.
Существо оказалось мелким, зато очень юрким и маневренным, а в скорости ничуть не уступало квинси, успешно удирая от него и уворачиваясь от ливня стрел. Вдобавок, оно носилось зигзагами, не позволяя определить его точное местонахождение, поэтому тот момент, когда оно оказалось у Исиды за спиной, он как-то упустил. О чем тут же пожалел, когда в бок впилась лапа с острыми как бритва когтями, а в плечо не менее острые зубы. Вторая лапа скользнула по лицу и чуть-чуть промахнулась мимо глаза, срезав прядь волос, сбив очки и оставив длинную царапину на виске. За пару секунд Урюу успел подумать только о том, что сбить из лука того, кто находится у него за спиной, вряд ли получится, а достать Зеле Шнайдер нет времени, после чего он услышал свист стрелы, и тварь разлетелась на духовные частицы.
Вытирая со щеки кровь и оборачиваясь, Урюу уже знал, кому обязан своим спасением. В конце концов, кроме него в городе был только один квинси. Уж лучше бы его спас шинигами, того можно было бы снисходительно поблагодарить и исчезнуть, а сейчас опять придется выслушивать колкости. Вместо благодарности он прищурился и недружелюбно поинтересовался, разглядывая выходящего из тени Рюукена:
- Что ты здесь делаешь?
- Вообще-то тебя это не касается, но иду домой с работы, - насмешливо пояснил Исида-старший, кивнув на видное отсюда здание больницы. – Не смог пройти мимо невоспитанного и бестолкового квинси, который сам не способен справиться с мелким Пустым.
- У меня все было под контролем! – заносчиво возразил Урюу, надеясь, что в темноте не видно, как он предательски краснеет. Встречи с отцом всегда выбивали его из колеи, что он пытался спрятать за нарочитой грубостью.
- Ну конечно, я ни секунды в этом не сомневаюсь, - протянул Рюукен, которого показной тон сына ничуть не обманул.
- Я мог справиться сам, и мне вовсе не нужна помощь! – Урюу начинал заводиться и повышать голос. Ну почему он никогда не мог себя контролировать в присутствии Рюукена? Ему иногда очень хотелось выглядеть такой же хладнокровной сволочью.
– И поэтому ты допустил, чтобы Пустой тебя ранил? – его холодный и язвительный голос выводил юного квинси из себя еще успешней.
Урюу опустил взгляд на рану, которую он пытался зажимать рукой. Пальцы уже были все в крови, как и одежда. Кровавое пятно расплывалось и на плече, но все эти ранения на вид были поверхностными, и вряд ли тут о чем-то стоило серьезно волноваться.
- Это просто царапины! - упрямо ответил он, стараясь игнорировать темные круги, расплывающиеся перед глазами. – И с чего это ты вдруг так сильно обо мне беспокоишься?
- Я? Беспокоюсь? Тебе показалось. Думаю, хотя бы о своих царапинах ты способен позаботиться сам, - Рюукен ничем не выдавал, что его разозлили выпады сына, но уже пожалел, что решил сократить дорогу именно по этому переулку. Не считая нужным прощаться, он развернулся и направился в сторону дома.
Исида-младший даже успел сделать шаг в противоположном направлении, когда с удивлением понял, что подгибающиеся ноги перестают его слушаться, и он заваливается на бок. Он попытался сгруппироваться, чтобы не свалиться позорно, но все тело было как ватное и не реагировало. Время словно замедлилось, Урюу еще успел увидеть, как неуклонно приближается асфальт, но отключился слишком рано, чтобы узнать, что его подхватили на руки прежде, чем он успел рухнуть лицом в этот самый асфальт.
Пробуждение было мгновенным, как будто Урюу вынырнул из воды. Он подскочил на постели, растерянно хлопая глазами и жадно глотая воздух, которого ему действительно ощутимо не хватало. Отдышавшись, Исида начал оглядываться по сторонам. Помещение было знакомым, подобным образом были обустроены палаты в отцовской больнице. За окном все еще была ночь. Он задумался о том, сколько времени он здесь провалялся и почему, но от размышлений его отвлек равнодушный голос Рюукена у дверей:
- Очнулся?
Урюу все так же растерянно посмотрел на него. Рюукен был в больничном халате, его цепкий и внимательный взгляд был предназначен сейчас юноше как пациенту, а не как блудному сыну.
- Да. Что это было? Там же действительно были легкие царапины, почему я упал в обморок? – Урюу привычно перешел на требовательный тон, которым он разговаривал с отцом, когда хотел выбить из него информацию. Шуметь, кричать и требовать было проще, это не давало возможности задуматься о своем настоящем отношении к происходящему.
- Что-то вроде нервнопаралитического яда. Действует как на человеческое тело, так и на состоящее из духовных частиц. Пустой впрыскивал его через укус, как змея, после чего дожидался, когда жертва перестанет дергаться, и можно будет спокойно пообедать, - снизошел до ответа Рюукен.
Он убедился, что с пациентом все в порядке, и его взгляд снова стал насмешливым, в нем явно читалось «только полный неудачник мог так проколоться, чтобы чуть не стать пищей для Пустого». Урюу покраснел и стушевался, вспомнив собственные вопли про самостоятельность. Он так глупо попался в ловушку, и если бы не Рюукен, это могло бы плохо кончиться. Впрочем, при его образе жизни смерть и так почти каждый день дышала в затылок, так что ничего особенного не случилось. Абсолютно. Не считая того, что спас его не кто-нибудь, а именно Рюукен. Который сейчас с исследовательским интересом наблюдал за меняющимся выражением его лица.
- Твой организм еще не до конца очистился от яда, так что тебе придется остаться на ночь в больнице, - сообщил он и направился к двери.
- А ты куда? – невольно вырвалось у Урюу, о чем он тут же пожалел, настолько беспомощно это прозвучало.
Рюукен обернулся, смерив его взглядом, ухмыльнулся, вытащил из кармана пачку сигарет и демонстративно помахал ею.
- На улицу. Курить. Скоро вернусь.
Исида-младший хотел было буркнуть, что ему все равно, но вовремя спохватился, что это будет звучать нелогично, учитывая, что он сам спросил, и решил не выглядеть большим идиотом, чем уже есть.
Рюукен вышел на крыльцо и с наслаждением затянулся сигаретой. Благодаря хирургической практике он успешно не показывал своих эмоций, когда приходилось понервничать, а курение помогало успокоиться окончательно. А понервничать пришлось, у него сердце екнуло, когда Урюу свалился как подкошенный в том переулке. Как бы его не раздражал мальчишка со своими дурацкими замашками, Рюукен предпочитал видеть его живым и здоровым. И делал для этого все, что было в его силах, и наплевать, что сам Урюу считал его бесчувственным тираном и деспотом. Он уже и сам не знал, почему это для него так важно. Он не общался с Урюу с детства, что значительно притупляло родственные чувства, и, судя по тому, что сын называл его по имени, это было взаимно. Статус последнего отпрыска рода квинси значил для Рюукена еще меньше, он бы вообще предпочел, чтобы род завершился на нем самом. Он просто хотел, чтобы мальчишка жил. И его очень злило легкомысленное отношение Урюу к жизни и постоянная готовность с нею расстаться во имя непонятно чего. Вздохнув, мужчина выкинул окурок и вернулся в больницу.
Когда он снова зашел в палату Урюу, тот лежал с задумчивым видом, явно успел за это время чего-то тем себе надумать, и теперь собирался загадочно молчать, пока терпения хватает, а потом высказать все надуманное разом. Рюукен усмехнулся и положил рядом с ним на тумбочку предмет, за которым заходил к себе в кабинет. Урюу подслеповато сощурился, пытаясь разглядеть, что ему такое принесли. Рюукен равнодушно пояснил:
- Мои запасные очки. Твои разбились, а зрение у нас с тобой примерно одинаковое.
Несколько секунд Урюу растерянно переводил взгляд с очков на отца и обратно, он явно ничего подобного не ожидал. Рюукен только мысленно ухмыльнулся, оставаясь внешне бесстрастным. Наконец Урюу нахмурился, отвернулся к окну и пробормотал:
- А если бы ты взялся обучать меня после смерти деда, то многих опасностей можно было бы избежать. Я уверен, что он не успел мне показать много полезных техник.
Рюукен только хмыкнул. Он вполне отдавал себе отчет в том, что мальчишка отчасти прав. Знания – это оружие. Но давать опасное оружие в руки ребенку, которого хочется защитить от любых опасностей, он не собирался. Не стоило поощрять его продвижение по пути квинси. Чем больше силы он получит, тем неосторожней будет её использовать. Рюукен знал, каково это. Однажды он сам увлекся своей надуманной великой миссией и потерял человека, которого любил. После этого он осознал, что живые куда важнее мертвых. И если уж не удалось вдолбить это в голову второму самому важному в своей жизни человеку, то стоило хотя бы позаботиться о нем самому.
- Кажется, ты меня вообще никогда не слушаешь. Я не собираюсь ничему тебя учить, у тебя нет к этому таланта, а у меня нет ни малейшего повода потакать твоим капризам.
- Но почему? Объясни мне! – Урюу резко развернулся к нему, стиснув зубы и сжав кулаки.
- Я не обязан перед тобой отчитываться, - холодно отрезал Рюукен.
Исида-младший порывисто выдохнул сквозь зубы и постарался успокоиться. Судя по тону Рюукена, он свое решение менять не собирался, и кричать на него было совершенно бесполезно. И почему у него не получалось быть таким же хладнокровным и уверенным в себе? А он ведь так старался подражать отцу, с которым едва выдерживал находиться в одном помещении больше нескольких минут, прежде чем выходил из себя и начинал бестолковую истерику.
- Ты говоришь, что тебе все равно, но уже не первый раз выручаешь меня из таких ситуаций, когда больше никто бы не помог. Так не проще ли сделать так, чтобы я мог помочь себе сам?
- Проще будет, если ты забросишь эти глупости и вернешься к нормальной жизни.
- Да что ты понимаешь!
- Я не собираюсь с тобой это обсуждать.
Рюукен хотел было развернуться и уйти, но уже порядком заведенный Урюу рванулся вверх, уцепившись за его галстук, и дернул его на себя, прижимаясь к губам. Он сам от себя подобного не ожидал, но выплеснуть эмоции хотелось давно, и этот способ он сейчас считал не хуже остальных. Затем немного отодвинулся, чтобы оценить реакцию. Рюукен не пошевелился, опираясь руками на кровать по обе стороны от него, и галстук высвобождать не торопился. Вместо этого он сощурился, пристально глядя на Урюу.
- Ты вообще соображаешь, что делаешь?
Шальные глаза юноши горели решимостью довести дело до конца. Он еще сам толком не понимал, чего хочет, но отступаться сейчас было бы трусостью.
- Пытаюсь понять, почему ты меня так бесишь.
- Тебя случайно не беспокоит, что я мужчина? Что я старше тебя раза в три? Что я твой отец, в конце концов?
Урюу равнодушно пожал плечами, ясно давая понять, как он относится ко всем этим отмазкам. Да, он был приличным мальчиком, но ему было наплевать на все запреты и условности, если он считал, что поступает правильно.
- Как будто тебя это беспокоит.
Рюукен хмыкнул. Мальчишка снова был прав, как бы ему ни хотелось это отрицать. Рюукен тоже не знал, как ему относиться к происходящему, но он был старше и опытнее и все еще мог найти в себе силы это прекратить. Вот только Урюу тоже это понял, снова резко потянув его на себя и заткнув уже проверенным способом. Рюукен с удивлением осознал, что ему это нравится и совсем не хочется останавливаться, тем более по каким-то там надуманным причинам. Когда они наконец оторвались друг от друга, мужчина отвел взгляд и заметил под тонким одеялом уже очень хорошо заметную реакцию Урюу на поцелуй. Он усмехнулся:
- Ты так сильно меня хочешь?
Юный квинси тоже отпустил взгляд и заметно покраснел. Богатая фантазия и гормоны сделали свое дело. Чтобы не потерять лицо, оставалось только гнуть прежнюю линию беспримерной наглости.
- А ты как будто нет?
- Ну мне все-таки уже не пятнадцать лет.
Урюу вспыхнул. Нет, этот бесчувственный гад точно издевается! Он открыл рот и набрал воздуха, но тут же захлебнулся своими возмущениями, когда на его член поверх одеяла легла теплая ладонь. Он хлопал глазами, забыв закрыть рот обратно, а Рюукен с садистским удовольствием наблюдал за выражением его лица. Затем погладил. Урюу прикрыл глаза и тихо застонал. Кажется, он не имел ничего против того, чтобы не отвлекаться на предварительные ласки и сразу перейти к делу.
Рюукен сбросил на пол мешающее одеяло, стянул пониже белье Урюу и обхватил его член уже увереннее. Тот зажмурился, кусал губы и подавался ему навстречу. Чужие прикосновения сильно отличались от дрочки самому себе. Это было так странно, но очень приятно и правильно. Подростку вообще много не надо было как для того, чтобы возбудиться, так и для того, чтобы кончить. Пара минут, наполненных движениями руки по члену и глухими стонами, и он уже выгибался, содрогаясь в оргазме. На этот раз Рюукен никак не стал комментировать происходящее, он только вытащил из кармана платок, без всякой брезгливости убирая следы спермы.
Урюу все еще тяжело дышал, красный как рак. Он вовсе не думал, что его провокация может закончиться так. Хотя он вообще последствия не продумал. Это смущало… но было хорошо. Наконец он приоткрыл глаза. Рюукен сидел на кровати и с интересом смотрел на него, похоже, что его как раз ничего не смущало. Юноша выдавил первое, что пришло в голову:
- А ты?..
- А я на сегодня обойдусь, - усмехнулся Исида-старший, поднимаясь с кровати. Он убедился, что предъявлять ему претензии за происходящее мальчишка не намерен, а со своими мыслями он пусть как-нибудь сам разбирается. Чертовски хотелось курить.
- Это значит, что может быть еще раз? – лукаво блеснул глазами Урюу.
Рюукен аж поперхнулся от такой наглости. Он предпочитал не строить таких далеко идущих планов, но… Урюу сумел сделать такой трудный первый шаг к тому, чтобы как-то изменить их изматывающие неопределенностью отношения, и не ответить на такой шаг с его стороны казалось почти преступным. Он снова встретился взглядом с сыном. Тот явно прекрасно понимал все возможные последствия и был готов на них пойти. Это был прямой вызов.
- Если захочешь продолжения, приходи. Мы что-нибудь придумаем.

@темы: Квинцест, фанфики, R

---

Фанфик. Время выговориться

[Puhospinka]

Название: Время выговориться
Автор: Пухоспинка
Персонажи: Исида Урю, Кучики Рукия, Исида Урю/Исида Рюкен, упоминается Кучики Бьякуя/Кучики Рукия
Рейтинг: NC-17
Жанр: романс
Дисклеймер: Все права на персонажей и сюжет Bleach принадлежат Кубо Тайто. Автор материальной прибыли не извлекает
Саммари: Скольких сложностей можно было бы избежать, если бы люди научились говорить прямо
Предупреждение: вертикальный и горизонтальный инцест
Комментарий: фик написан на апрельский Блич фестиваль, персонаж месяца - Исида Урю

Исида захлопнул крышку телефона и запер балкон. Ветер взмахнул тонкой занавеской, белая ткань коснулась руки и опала. После разговора пальцы подрагивали от злости, грудь жгло чужое прикосновение. Исида сунул телефон в задний карман брюк и направился в гостиную — туда, где сидела его гостья.

— Прости, что заставил ждать, — он поправил очки и внимательно посмотрел на Кучики Рукию.
— Ничего, — отрывисто произнесла та и быстро поднялась с дивана. Была она сегодня какая-то порывистая, неловкая и одновременно — до умопомрачения грациозная. Не такая. — Я… пойду, извини. Не буду отвлекать.
— Кучики, не глупи.
Ее духовная сила, обычно сдержанная и спокойная, сейчас напоминала лохмотья.
Исида тронул худое плечо, чувствуя под пальцами тепло гигая, и вздрогнул.
— Я зря пришла.
— Просто посиди со мной, — он вздохнул. Душеспасительные разговоры — его не самая сильная сторона. Попробовать, впрочем, стоило. — Я заварил чай.
И проглотил едва не сорвавшееся с языка «Неважно выглядишь». Это было бы, пожалуй, неуместно — так ему показалось.
Рукия подняла на него взгляд.
— Чай? Ты туда точно ничего подсыплешь? — она строго сдвинула брови, но в глубине глаз искрился намек на улыбку.
Облако ее духовной силы истончилось, словно туго натянутый воздушный шар — одно неловкое движение — и он оглушительно лопнет.
— Немного заварки, сахар. Еще есть мед. А, и травяной сбор, — Исида взял Рукию за плечи и легонько подтолкнул по направлению к кухне, — но его пробовать не рекомендую — подарок Рюкена.
Та слабо улыбнулась, а Исида подумал, что пока у него неплохо получается. По крайней мере, теплое плечо под его пальцами расслабилось и перестало напоминать камень.
Сила — полупрозрачная и тонкая, словно бумажный лист — простерлась ломаными протуберанцами за пределы квартиры, так далеко, что Исида терял их из виду.

Они зашли на кухню, и Исида оглядел помещение, пытаясь понять, как оно может выглядеть в глазах постороннего. Наверное, для Рукии здесь слишком много места и избыток белого. Самому Исиде нравилось.
— Садись, где тебе удобнее, — он помолчал. — Если хочешь, устроим чаепитие на полу.
Но Рукия только мотнула головой, придвинула табурет и уселась, сложив руки на столе.
Исида повернулся к плите и потрогал пузатый бок керамического чайника: горячий.
— Тебе с лимоном?
— А? Нет, не надо.
— Лимон освежает. Тебе бы это не помешало.
— Тогда зачем спрашиваешь? Просто положи этот чертов лимон.
Темная струя ударила в белоснежное дно фарфоровой чашки, закружилась карамельным водоворотом. Исида аккуратно отрезал ломтик лимона и опустил в чай.
Ложечка звякнула на блюдце, когда он понес чашку к столу. Поставил перед Рукией и сжал губы — такой она ему совсем не нравилась.

Они сидели за столом, друг напротив друга. Исида смотрел, как Рукия с преувеличенной тщательностью делает крошечные глотки, и не торопил ее.
— Так о чем ты хотела попросить?
Рукия только ниже опустила голову над чашкой. Исида видел, как запылали кончики ее ушей. Он подавил вздох. Скольких сложностей можно было бы избежать, если бы люди научились говорить прямо.
— От меня никто ничего не узнает.
Рукия быстро подняла голову и посмотрела ему в лицо твердо и прямо. Исида поежился от стали, на миг блеснувшей в зрачках.
— Ичиго говорил, что ты лучший в поиске духовной силы.
Исида поперхнулся и закашлялся, чувствуя, как уши наливаются жаром. Чертов Куросаки.
— Он преувеличивает, — пришлось сначала отпить немного чая. — Но кое-что я умею. Кого тебе нужно найти?
— Не знаю, — она залпом допила чай, вытряхнула из чашки кусочек лимона и сжевала его, отрешенно глядя в пространство.
— Гм.
— То есть… знаю, просто…
— Не решила, нужно ли тебе это делать? — подсказал Исида.
— Неважно. Все равно ничего не получится. Он хорошо закрывается.
— И все-таки? — Исида достал платок и начал протирать очки — чай оказался слишком горячим. — Если ты думаешь, что я не справлюсь, мы…
— Нет. — Чашка звякнула о блюдце, и Исида вздрогнул от неожиданности. — Брат сейчас здесь, в мире живых.
Исида изучал ее лицо — обтянутые тонкой кожей скулы, тени под глазами. Странно. Он всегда думал, что на гигаях не отражается самочувствие их владельцев. Ошибался. А Рукия тем временем продолжала:
— Это не мое дело. О том, что он здесь, я узнала случайно. Увидела его. Я могла бы просто выяснить, где он, и спросить, почему он пришел, Ренджи говорил, что брат ничего такого не планировал.
Она взяла ложечку и начала крутить ее в пальцах.
— Ты хочешь, чтобы я поискал Бьякую?
— Да! То есть — мой брат вправе делать все, что угодно. Но…
Ложечка в руках согнулась, но Кучики этого, кажется, не заметила.
— Зачем тебе знать, где он? Сомневаюсь, что ему здесь грозит какая-то опасность, скорее наоборот.
Исида постарался, чтобы его голос звучал легкомысленно.
Ложечка сломалась.
Что же, он хотя бы попытался.
— Я… Нет. То есть, да, но… Прости, Исида, — Рукия говорила глухо, опустив голову, и никак не удавалось разглядеть ее глаза. — Не надо ничего делать. Я… сама разберусь.
Он смотрел на ее сцепленные, дрожащие пальцы и думал, что он в очередной раз ощущает себя слишком взрослым. Это, в конце концов, просто утомительно.
— В этом нет ничего плохого, Кучики. В том, что ты беспокоишься за брата.
— Нет, это плохо, но… черт! — Рукия схватила кружку, увидела, что она пустая, и с грохотом опустила на блюдце. Фарфор хрустнул, круглый бок пересекла едва заметная трещина. — Я не беспокоюсь, я… Налей мне еще чаю.
Исида мягко отнял чашку и выбросил ее в ведро. Пока он возился с чайником, чувствовал, как между лопаток упирается тяжелый взгляд Рукии.
— Мы договорились вместе отдохнуть, — вдруг сказала она глухо. Исида поставил перед ней чашку с горячим чаем, но Рукия, кажется, не заметила. — Взять гигаи, побыть вдвоем. Недели через две. Я так ждала… Прости за чашку.
— Ничего страшного, — Исида внимательно смотрел на Рукию — сейчас ее духовная сила уплотнилась, из бесконечного разреженного облака превратилась в красного карлика. Господи, какая только чушь ни лезет в голову после бесконечной зубрежки в школе. Шинигами и астрономия, что может быть нелепее?
— Он обещал! — Рукия вдруг напомнила ему ребенка — маленькую девочку, проблемы которой смешат большой и далекий взрослый мир. Но которая безутешна в своей маленькой личной трагедии. Настолько безутешна, что хочется свернуть горы — лишь бы помочь.
— Обещал — что? — осторожно поинтересовался Исида.
— Он говорил, что сейчас у него много дел в отряде, очень много, что он сможет освободиться только в конце месяца.
— Кучики, он капитан, — Исида отчаянно следил, как протуберанцы чужой духовной силы лижут пол и потолок его кухни. — Наверное, у него были причины.
— Да! — воскликнула Рукия, — точно! Наверняка это важно, — тихо забормотала она, — я все напридумывала… Я только узнаю, зачем. Выясню, и все. Просто он обещал… и не предупредил.
На стол упала слезинка.
Исида гладил ее по пальцам, судорожно сжимающим тонкую ручку чашки. Кажется, прикосновения успокаивали. Он отстранился, отпил немного чаю и посмотрел на Рукию — давление ее силы окрепло, как будто даже выровнялось.
Исида отставил свою чашку в сторону. Сейчас.
— Скажи мне, Кучики, ты с ним уже переспала?
Рукия дернулась, темные глаза застыли фарфоровым блеском. Ее духовная сила натянулась и зазвенела как струна.
— Что?
— Я спрашиваю, ты со своим братом уже занималась сексом? Любовью?
— Что ты несешь? Как ты смеешь? — она вскочила.
— Сидеть!
И тут же рухнула обратно, кусая губы.
— Пошел ты к черту, Исида.
Тот потер виски — начинала болеть голова. Господи, за что ему это все?
— Слушай, ты пришла ко мне в девять вечера. В состоянии, которое менее тактичный человек назвал бы истерикой. Я предпочитаю думать, что ты была просто немного взволнована.
— Прости, — уронила она глухо. Исида уже откровенно вздохнул.
— Если ты думаешь, что я тебя куда-то отпущу в таком состоянии, то ты просто дура.
— На себя посмотри, болван!
— Уже лучше. Но все равно плохо — побольше экспрессии и злости.
— Да пошел ты, — она сгорбилась за столом, — не знаю, почему я подумала о тебе.
— Кто бы тебе еще отыскал Бьякую? Урахара? Куросаки? — усмехнулся Исида.
— Точно. Слушай, я пойду.
— Я же сказал тебе, Кучики, сидеть.
Она зашагала к двери.
— Кучики.
Она вышла в прихожую, выругалась едва слышно — свет там Исида не включал.
Что-то загремело, покатилось — Исида с наслаждением подумал, что Рюкен расстроится, если эта долбанная ваза… Послышался вскрик, шлепок, скрежет. Эх, нет, досадно. Похоже, не в этот раз.
От Рукии текла злость, она словно сцементировала ровное давление духовной силы.
— В том, что вы делаете, нет ничего плохого, — негромко произнес он в пустоту. Шорох в прихожей прекратился. — А в том, что ты чувствуешь — тем более.
Рукия показалась в тот же миг. Шла на него с искаженным лицом.
— Ничего плохого? Что ты можешь понимать?! Ничего плохого? Плохо все!
Ее голос сорвался на крик.
— Успокойся, Кучики.
— Я спокойна! А ты ни черта не понимаешь!
Маленький кулачок описал дугу, и Исида едва успел поставить блок. Перехватил тонкое запястье, заламывая руку за спину и усаживая Рукию на табурет.
— Подумай о том, кто ты. И кто он. Подумай, стал бы он тебя унижать? Издеваться над тобой? Изводить?
— Он мог бы сказать!
— У тебя истерика.
— Отпусти меня, ублюдок.
— Нет.
— Ты бесчувственная дубина! Тебе никто не нужен, ты никогда не поймешь!
От злости занемели щеки. Это было неправильно, недостойно, жестоко — а, к черту! В душе всколыхнулась грязная вязкая муть, обдала застарелой болью, щемящей, отдающейся внизу живота.
— Я не пойму? Нет, это ты не поймешь!
Он не хотел орать, он презирал крик, но слова рвались из горла воплем, а грудь разрывало от боли.
Исида прижал Рукию грудью к столу, продолжая заламывать руку, и зашептал на ухо:
— Я трахаю своего отца раз в неделю. По расписанию. Потому что у него дежурства. После них он отсыпается, а до них — ему не до меня. Один день в неделю его задница в моем распоряжении.
Ее трясло — нехорошо, неправильно, сухие рыдания рвались из горла, она дышала тяжело и прерывисто, хватала ртом воздух. Исиду тоже трясло.
— Ты знаешь, что это такое? Ты ничерта не знаешь, — он продолжал ронять слова в покрасневшее ухо, задыхаясь от боли. — Он отдается, потому что это единственный рычаг давления на меня. Единственная ниточка, за которую он тянет. Я постоянно говорю себе — этот раз был последним. Я даже честно так думаю. Какое-то время. Когда наступает вечер, я начинаю метаться по пустой квартире и скулить. Потому что не знаю, где он и с кем. Потому что хочу, чтобы он был рядом. И знаешь, что? Я давно смирился, Кучики. И с тем, что у него своя жизнь. И с тем, что схожу без него с ума.
Рукия билась в его руках заводной деревянной куклой, глаза закатились, обнажая белки. Исида ударил по белой щеке четко выверенным движением. Рукию как будто выключило — она замерла, уставившись в одну точку, а потом осела на табурете и всхлипнула.
Исида провел по мокрой щеке дрожащим пальцем.
— У тебя с Бьякуей так же?
— Нет, — она шептала.
— Тогда тебе повезло, — Исида отозвался таким же надломленным шепотом.
— Я… мне… он…
— Что?
— Он не должен быть со мной. Это неправильно, я подведу его!
— Это ему решать. Не тебе.
— Я виновата!
— Ты сделала свой выбор. Он — свой.
— Нет! Но Хисана… вдруг брат видит ее во мне…
— Считаешь Бьякую глупцом?
— Нет!
— Он тебя принуждал?
— Нет!
— Обманывал?
— Нет!
— Тогда чего ты ноешь? — Исида грохнул ладонями о столешницу, чашки подпрыгнули с жалобным звоном.
— Я его люблю и мне плохо.
Рукия выпрямилась и посмотрела устало, напомнив ему вдруг саму себя, ту, что отдала собственную силу постороннему человеку, потому что считала, что так будет правильно. Ее духовные частицы медленно пульсировали расплывчатыми клочьями тумана — лишь где-то далеко, в глубине ее сущности, бился упрямый яркий огонек, странный, непохожий ни на что, ранее виденный.
— Я сделаю чай.
Он рывком отвернулся. Пора.
Чашка, кипяток, заварка, две ложки сахара, прозрачная капсула из нагрудного кармана, кусочек лимона. Руки даже не тряслись. Исида отстраненно подумал, что в чем-то Рукия была права — бесчувственная дубина. Он анализировал ее состояния с момента, когда она переступила порог его дома. Прикидывал варианты, вытягивал признание, тряс, как куклу. Он вдруг напомнил себе собственного отца. Во рту скопилась желчь.
— Пей.
Рукия схватила кружку и, стуча зубами, выпила тремя большими глотками. Исида едва успел подхватить падающее с табурета тело.
Натянутая до предела сеть духовной силы лопнула, рассыпавшись синими искрами. Исида опустился на колени, бережно увлекая за собой Рукию и укладывая ее на пол.

По ногам потянуло сквозняком, хлопнула балконная дверь. Исида сидел, не отрывая взгляда от бледного лица. С закрытыми глазами и плотно сомкнутыми губами оно казалось повзрослевшим и строгим.
— Спасибо, — негромкий голос над головой заставил вздрогнуть. Исида медленно поднял голову. Бьякуя смотрел мимо него, на распростертую на полу Рукию. Запахло сигаретным дымом.
Усталость — он чувствовал только чертову усталость.
— Рюкен, я сто раз просил…
— Заткнись, — голос отца раздался от входной двери и звучал как обычно.
Исида отполз в сторону, давая Бьякуе возможность поднять Рукию. У него на руках она казалась совсем маленькой — и умиротворенной.
— Что вы с ней собираетесь сделать?
— Пока она в гигае, стабилизируем ее духовную силу. Но, полагаю, — он опустил глаза, и его лицо смягчилось, словно осветилось изнутри, — экстренных мер не понадобится.
Бьякуя осторожно перехватил Рукию поудобнее и прижал к себе.
— Хорошо. Это хорошо, — Исида снял очки и потер глаза.
— Для нее всего оказалось слишком много, — уронил Бьякуя. Рюкен едва слышно фыркнул. — Я ценю, что ты выполнил мою просьбу.
Исида поднял на Бьякую взгляд. Его лицо расплывалось бледным пятном, на котором выделялись темные провалы глаз.
— Мне плевать на твои просьбы, Бьякуя. Я сделал это, потому что увидел, в каком она состоянии.
Исида вспомнил ощущение ужаса, которое охватило его, когда он прикоснулся к Рукии. Духовная сила змеилась неровным трещинами и провалами, осыпалась сквозь пальцы, словно песок. Черт.
— Я ценю это, — сдержанный голос начал раздражать. — Исида Рюкен! — Бьякуя повернул голову: — Благодарю за помощь.
Исида почувствовал кивок отца. За Бьякуей, уносящим Рукию, захлопнулась дверь.

Подняв очки, Исида начал преувеличенно аккуратно протирать краем рубашки.
— Ты поцарапаешь стекла.
Исида прикрыл глаза, обуздывая злость, надел очки и повернулся к Рюкену.
Тот стоял, подпирая стену, и задумчиво стряхивал пепел в небольшую переносную пепельницу. Потом рывком затушил сигарету, щелкнул маленькой крышкой, швырнул пепельницу на стол и в два шага оказался рядом с Исидой.
Ухватил за ворот рубашки, притягивая к себе. Исида вдохнул запах табака и охнул, когда Рюкен впечатал его в дверь. Панели жалобно скрипнули, задребезжала ручка.
— Самоуверенный щенок!
От силы удара в глазах потемнело. Исида тряхнул головой, сморгнул и опустил глаза. Запястье, тонкое, с четкими, словно прорисованными линиями вен, с натянутыми линиями сухожилий переходило в добела сжатый кулак. Исида чувствовал хватку Рюкена, но сил высвободиться не было — как будто из него разом вытряхнули кости.
— Все было под контролем, — он отвернулся. — Я следил.
Напряжение, звенящее в Рюкене, пропало.
— Ты должен был дать ей снотворное сразу, — сухо проговорил он.
— Я не собирался опаивать своего друга, не разобравшись.
— Шинигами нам не друзья.
— Поэтому ты регулярно встречаешься с Куросаки-старшим? — голос сорвался.
На затылок легла теплая рука и взъерошила волосы.
— Идиот, — тихо уронил Рюкен.
Голова кружилась, а сердце бухало в груди так, что еще немного — и проснутся соседи. Исида сглотнул и оттолкнул отца.
— Оставь меня в покое.
Рюкен покачал головой и крепко сжал плечо, притягивая к себе. Исида мгновенье сопротивлялся, а потом уткнулся лицом ему в грудь, вдыхая смесь запахов табака, одеколона и пота.
— Ты испачкал рубашку, — прозвучал над ухом спокойный голос.
Исида начал смеяться. Он хохотал, всхлипывая, и не мог остановиться. До тех пор, пока уверенные пальцы не пробежались по шее и не надавили резко и сильно. В глазах потемнело.

Проснулся он в темноте, раздетый, на собственной кровати. Рюкен стоял у окна, лунный свет освещал его лицо, падал на голую грудь и рассеивался где-то в районе живота. Когда Исида пошевелился, Рюкен задернул штору, отрезая комнату от бледных лучей, подошел к кровати, откинул одеяло и лег рядом.
Исида нерешительно замер, потом, радуясь, что в темноте не видно его лица, потянулся к Рюкену, обнимая за талию и притягивая к себе. Кожа у отца была прохладной, и Исида начал растирать ему грудь, согревая.
— Я не замерз, — Рюкен потянулся, закинул руку за голову, но отстраняться не стал.
— Ты холодный.
— Не думаю, что тебе это помешает.
Исида стиснул зубы. Короткий миг борьбы с самим собой — и пальцы скользнули по животу, взъерошили мягкую поросль, опустились ниже и накрыли мягкий член.
Рюкен насмешливо фыркнул и слегка раздвинул ноги.
Интересно, как у нормальных людей сочетаются раздражение и возбуждение? Себя к нормальным Исида точно не относил. Бледное тело Рюкена словно светилось в полутьме, и Исида провел пальцем по изгибу бедра, чувствуя, как внутри все сжимается от предвкушения. Сунул руку под подушку, доставая смазку, выдавил немного сразу на член — от прикосновения холодного геля его встряхнуло, возбуждение на миг отступило, а потом накрыло с удвоенной силой. Двумя движениями Исида размазал скользкую массу, подхватил Рюкена под колени, закидывая его ноги себе на плечи, приставил головку к сжатому входу и шевельнул бедрами.
Собственное дыхание заглушало все звуки, и для Исиды мир сузился до горячей и влажной тесноты, стискивающей его член, судорожного вдоха Рюкена и его пальцев, вцепившихся в простыню. До электрической судороги наслаждения, прошившей тело после первого толчка, до худых ягодиц под ладонями, до сладкого спазма в паху после второго толчка. Мгновенья слились в одно, затянувшееся на вдохе, кровь стучала в висках молоточками, и Исида двигался в ритме этого стука, захлебываясь то ли от нежности, то ли от боли, то ли от огня, скручивающего тело. Рюкен выгибался, закрывая одной рукой лицо, кусая ребро ладони, а второй стискивал мошонку, оттягивая кожу.
Исида зажмурился, ускоряя темп. Он вплавлялся в тело Рюкена короткими частыми толчками, все быстрее и быстрее, жадно, торопливо; извивался от рвущего на части удовольствия. Оргазм заставил вбиться до упора, вытянуться в струну и замереть, а потом содрогнуться в спазмах наслаждения, накатывающих волна за волной.
Исида рухнул на тяжело дышащего Рюкена, скользя по залитому спермой животу, уткнулся в шею и лизнул мокрую от пота кожу. Голова была словно набита сахарной ватой — сладко, мягко и пусто. Он приподнялся, член выскользнул из влажного тепла, и Рюкен сжал ноги.
— Из меня течет, — спокойно сказал он.
— Потерпишь.
Двигаться не хотелось. Теплая полутьма вокруг отдавала дыханием Рюкена, его запахом и стуком его сердца. Исида приложил ухо к груди, слушая тихое биение. Сейчас Рюкен завозится, оттолкнет Исиду и отправится в душ. Потом выйдет на балкон и будет курить до тех пор, пока горизонт не посветлеет желтовато-жемчужными полосами.
Сердце отсчитывало удары один за другим, но Рюкен все не двигался. Потом он потянулся куда-то за спину Исиде, ухватил край покрывала и натянул его на них обоих, заворачивая, словно в кокон.
В глазах защипало, а Рюкен вздохнул, касаясь губами виска.
Они лежали, не двигаясь, и слушали, как за окном дышит и вздрагивает город — скрипом ветвей растущих под окнами деревьев, шелестом шин редких машин, миганьем ночной рекламы.

Когда Рюкен пошевелился, Исида неохотно разжал объятья, откинул одеяло и надел очки.
— В ванну?
— Курить.
Исида молча встал, нашарил на подоконнике пачку сигарет, зажигалку и кинул на кровать.
На балконе было прохладно. Рюкен посмотрел на босые ноги Исиды, но промолчал. Просто затянулся — красный огонек осветил профиль и растрепанную челку, отразился в стеклах очков — и облокотился на перила.
Исида встал рядом.
— Все-таки я не понял,— пробормотал он, — что творилось с Кучики? Никогда не видел, чтобы с духовной силой творилось такое. И эта истерика…
Рюкен еще раз затянулся и пожал плечами.
— Ты должен был обратить внимание.
— Опять учишь? — обычно Исиду злила привычка Рюкена превращать все в урок. Но именно сейчас это почему-то не раздражало.
— Разумеется.
Исида задумался, вспоминая ощущение от духовной силы Рукии. Рваные, словно тряпки на ветру, исхлестанные потоки духовной силы, спиралью завивающиеся вокруг мерно пульсирующего скопления духовных частиц, похожего на язычок пламени.
Мысль, пришедшая в голову, показалась настолько абсурдной, что он вскинул глаза на Рюкена — не смеется ли он. Тот смотрел вдаль, в пальцах тлела сигарета.
— Этого не может быть.
Рюкен фыркнул и затушил сигарету.
— Выметайся, здесь холодно.
— Нет, скажи мне, я правильно догадался?
— Я не умею читать мысли, — Рюкен взял Исиду за плечо и вытолкал в квартиру.
— Ты знаешь, о чем я. Рукия беременна?
— Молодец.
Фантастика. Вопросы, вопросы, вопросы толкались в голове, рвались на язык с такой силой, что Исида не знал, с какого начать.
— Какого черта она разгуливала в гигае? — выпалил, наконец, он, махнув рукой на первоочередность и важность.
— Она не знала. Бьякуя вытолкал ее сюда под каким-то предлогом сразу, как заметил, — Рюкен включил свет и пошел в ванную. Исида автоматически последовал за ним.
— Зачем? Он совсем спятил?
— Показать специалисту, — Рюкен шагнул в душевую кабину и включил воду.
— И что это за специалист?
Рюкен и обернулся и посмотрел так выразительно, что у Исиды хватило совести изобразить смущение.
— Прости, я думал, ты хирург.
Рюкен намыливал ягодицы, и Исида сдернул запотевшие очки. Господи, почему ему раньше не приходило в голову посмотреть, как тот моется?
— У меня есть опыт. И Бьякуя об этом знал.
— Откуда?
— Как ты думаешь, почему мы с Куросаки… общаемся? — Рюкен ополоснулся в последний раз и вышел из душа.
Исида молчал. Не осталось даже удивления, просто тупое недоумение — как он раньше не сообразил, сам? И начала клубиться злость — уже на Бьякую. От воспоминаний, в каком состоянии пришла Рукия, свело скулы.
Он процедил:
— Причем здесь ты, я понял. Не понял, почему Рукии было так плохо. Она говорила, что он скрывался от нее.
— Да он просто кретин! — Рюкен сдернул с вешалки полотенце и начал яростно вытирать голову. — Идиот недоразвитый, увидел, в каком состоянии ее духовная сила, вытолкал ее сюда под первым попавшимся предлогом, а сам, как освободился, поперся следом.
— Ээээ, а зачем он вообще пошел за ней? — у Исиды голова пошла кругом.
— Говорю же, кретин. Решил сам проконтролировать вопрос. В итоге — нестабильность духовной силы вплоть до критической. Мог бы подумать, как отреагирует Кучики на такую встречу.
Рюкен бросил влажное полотенце в ящик для белья и пошел на кухню. Уселся на табурет, на котором совсем недавно сидела Рукия. Исида нащупал чайник и включил.
— Понятно.
— Хорошо, что она побежала к тебе. Я, когда сообразил, отправил этого психа к Урахаре за снотворным.
— А капитан Унохана, почему Бьякуя не пошел к ней?
— Увидишь Бьякую, поинтересуешься.
Исиду передернуло. Нет, спасибо, обойдется.
— Сделай одолжение, в следующий раз просто рассказывай мне больше. Я бы мог послать вас обоих к черту.
Рюкен промолчал, но Исида и не ждал ответа.
Чайник закипел и выключился, а они все так и сидели в тишине и темноте.

— Урю, — нарушил молчание Рюкен.
Исида пошевелился — шея затекла.
— Что?
Рюкен изучал что-то за плечом Исиды — кажется, там была вытяжка — так, словно ничего интереснее в своей жизни не встречал.
— Если ты хочешь, чтобы я был рядом, я буду. — У него было отрешенное лицо, словно он прислушивался к чему-то внутри себя. — Я был дерьмовым отцом, и стал таким же дерьмовым любовником.
— Замолчи.
— Не перебивай.
— Извини.
— А, к черту, — Рюкен встал и пошел к двери. — Просто помни, что я тоже хочу быть рядом с тобой. И, — он обернулся, — ради всего святого, не ревнуй к Куросаки. Это, в конце концов, просто смешно.
Исида посмотрел Рюкену вслед и загадал — если он сейчас завернет в его спальню, значит, у Рукии все будет хорошо. А еще значит, что все слова, сказанные ранее, не просто болтовня, как это у него обычно бывает.
Когда Рюкен толкнул дверь своей комнаты, даже не было больно. Просто щемило в груди, и горло сдавливал глухой обруч. Зажегся свет, потом выключился. Стоило ли загадывать.
Рюкен появился с подушкой под мышкой и книгой в руке. Поднял голову, поправил очки и внимательно посмотрел на Исиду.
— Тебе придется привыкать, — сказал он и отправился в его комнату.
Обруч, мешавший дышать, лопнул; сердце, до того болезненно замершее под самым горлом, застучало ровно и сильно, разгоняя кровь. О, да. Привыкать действительно придется. К чересчур ранним подъемам, нотациям даже в постели, разбросанным книгам и сигаретному дыму в форточку.
С завтрашнего дня и начнет.
А пока он сидел на кухне и думал, что иногда загадывать все же стоит. Не то, чтобы он верил во все эти глупости. Но почему-то в душе поселилась уверенность, что все будет хорошо. У них у всех.

@темы: Исида, Рюукен, Квинцест, фанфики, NC-17

---

объявление

[Eneada]

В связи с тем, что на сообществе ничего нового не выкладывается, хочу перетащить сюда старые драбблы, однострочники, подарочные фики, фики учавствовавшие в конкурсах и фикатонах. Дабы освежить в памяти и собрать в одном месте.

По возможности буду спрашивать разрешения у авторов, хотя хз, многие фики 3-4 летней давности, кто-то пропал из сети и тд.

Буду рада любой помощи, есть тут авторы, которые писали, выкладывайте не стесняйтесь)

Ну и вообще, подайте признаки жизни, если это кому-то надо, потому что для себя самой я итак найду что почитать и где, а если не надо никому то и заморачиваться не буду.


Спасибо за внимание

@темы: организационное

---

Incestus

[Eneada]

05.10.2010 в 23:42

Пишет  aya_me:

Incestus, для Eishi
Название:　Incestus
Автор: orocchan
Фандом: Bleach
Пейринг: Рюкен/Урью
Рейтинг: PG-13/15
Жанр: драма, АУ
Предупреждение: намеки на инцест, недомистика, всевозможный ООС, баян, отсутствие беты, простите за опоздание, тапками не бить. таймлайн - начало второй арки.
Дисклеймер: от Кубо тут мало что осталось, но все равно идея и герои не мои. огромная благодарность альфа-ридерам - Sinitari и serranef за проявленное понимание, терпение и одолженный мозг.
По заявке Eishi:

Авторский фик или перевод.
Рюкен/Урью, юст со стороны Исиды-младшего, вынужденное совместное проживание, Рюкен знает о чувствах сына и намеренно его провоцирует, качественный брэйнфакинг. Рейтинг PG-15. (качества не гарантируем! прим.автора)

Incestus

У древних римлян incestus называли любое прелюбодеяние. В библейских книгах инцест, как и любые другие внебрачные и гомосексуальные связи, карается смертной казнью. В мифологии инцест был частью жизни богов. В некоторых случаях инцест рассматривается как сакральный акт, когда единственным способом продолжения человеческого рода является брак между братом и сестрой. В некоторых балладах брат и сестра после кровосмешения были отвержены всем миром – «их не трогают в лесу дикие звери, они не могут утонуть и т.д.». В некоторых племенах существовало поверье, что кровосмешение носит защитную функцию – так существовали заговоры, упоминающие инцест, которые должны оберегать дом от злых духов. (с) отовсюду

- Скажи мени, бузю, як тому було, як сын батька вбыв, а з матирю грих творив?
- Там так було: терлось та мъялось, та бильщ того, що и там мыналось. (с) древний украинский заговор

- Не больно, Урью? – голос хриплый, приятный.
Пряди волос с ароматом табака коснулись щеки.
…Ишида распахнул глаза. Он лежал на диване в кабинете главврача, укрытый пиджаком, от которого пахло табаком и дорогим одеколоном. Он был один. За окном звезды и огни. Как он поднялся сюда, он не помнил. Возможно, его принесли. Последнее, что помнил – как тошнило в подвале, как болела голова – рейацу Рюкена сдавливала виски; как шел по стеночке к выходу из больницы, пугая сумасшедшей улыбкой пациентов и медсестер.
Рюкену за несколько часов удалось пересчитать все нервные окончания, которые есть в человеческом организме. Для того чтобы способности Квинси вернулись, необходимо было довести человека до полного физического и душевного истощения. С этой задачей доктор справился.
Он снова Квинси.
Его разбудили рано утром, до восхода солнца.
- У меня есть два часа до операции, - сообщил Рюкен. – Покажи мне, что ты умеешь.
Ни одна из стрел не достала Рюкена. Он был быстр. Трудно уследить. Еще труднее – заставить себя стрелять. Ишида убивал пустых, но сейчас пришлось стрелять в человека. В отца.
- Чего ты боишься, Урью? Ты не можешь даже задеть меня, не то что ранить.
Это злило. Злость направляла руку, но пальцы соскальзывали, и Рюкен с презрительной усмешкой снова уходил от дрожащей стрелы.
- Урью, я здесь.
Тот оборачивался, но Рюкена там уже не было.
- Чтобы поймать меня, надо уметь видеть.
С носа сдернули очки. Ишида резко повернулся, выставив лук и направив стрелу в грудь Рюкену. Лицо виделось размытым, но Ишида чувствовал, что Рюкен не боится.
- Я прекрасно тебя вижу. Отойди. Выстрелю.
- Давай, - очки отлетели в сторону. Рюкен усмехнулся. – В следующий раз могу завязать тебе глаза. Противника надо чувствовать, Урью.
- Я это знаю, - Ишида поморщился.
- Но ты не умеешь.
У горла мальчишки дрожал кончик Зееле Шнайдера. Ишида отпрыгнул, уходя от меча, и прицелился.
- Я все равно достану тебя, Рюкен.
- С чего такая фамильярность?
- А как мне еще называть человека, который…
Отказался от меня. Но он этого не скажет. Гордость не позволит признаться, как не хватало в детстве его одобрения и защиты.
- Который что? - он издевался. – Я твой отец, помнишь?
- Ты никогда не был отцом для меня, - сквозь зубы ответил Ишида.
- Тогда кем же, Урью?
«Тем, кем я хотел стать». Он был идеалом.
- Никем, - Ишида прищурился и спустил тетиву. Противник мгновенно исчез. Снова мимо. В следующий миг Ишида полетел на пол, и лезвие Зееле Шнайдера пропороло рукав рубашки.
- Если врешь, то ври убедительней, Урью, - насмешливо сказал Рюкен. – Вставай. Теперь ты будешь бегать, а я стрелять.
Он не жалел стрел. Не позволял к себе приблизиться, держал на расстоянии выстрела из лука. Как и всегда. Стрела попадает точно в цель. Слова – точно в сердце.
…Ишида вздрогнул, оттого, что внезапно заныл шрам, и понял, что снова сполз на диван и почти заснул. Нет, спать он будет, когда научится бегать быстрее отцовых стрел. Рука сама потянулась к шраму.
«Лук, - говорил дед, - единственное оружие, которое не убивает, если не знать, как с ним обращаться. А это значит, Урью, когда ты отпускаешь стрелу, ты знаешь, куда она должна попасть. Ты видишь цель. Твои пальцы касаются цели, касаются стрелы и рисуют путь. И отпускают тетиву».
Под пальцами горело.
Рюкен. Ты хочешь меня убить? Ты не раз давал мне понять, что такой сын тебе не нужен. Я сплошное разочарование, не так ли? Тогда почему ты спас меня?
- Ты можешь отказаться от тренировок в любой момент, Урью, - когда прошло время, отведенное для тренировки, Рюкен накинул пиджак на плечи и направился к выходу.
- Никогда, - Ишида, дыша через раз и опираясь на стену, поднялся с пола.
- Посмотрим.

Вечером третьего дня Ишиду привезли домой к Рюкену. В городской клинике ему выдали больничный лист и освободили от школьных занятий на неделю. С диагнозом «поскользнулся на лестнице». Все тело было в синяках и кровоподтеках. Ишида не помнил, как выбрался из потайного подвала под больницей, добрался до машины, как водитель привез его, как он поднялся в комнату. Упал на кровать и так и остался.
Он вернулся в дом, где прошло его детство. Ничего тут не изменилось. Странно возвращаться туда, откуда стремился убежать.
Спустя какое-то время раздался стук в дверь, и горничная передала, что хозяин зовет на ужин. Ишида только шевельнул плечом. Он не хотел быть ничем обязанным. Прокормить себя может сам. Денег не надо. В жизнь и в душу лезть не надо. То, что он находится под одной крышей с Рюкеном – обстоятельство временное, вынужденное и тем самым неприятное.
Хозяин вошел без стука.
- Урью, - начал он.
- Рюкен, - услужливо ответил Ишида. Он сел на кровати.
- Не перебивай старших. Тебя позвали на ужин.
- Я не голоден.
Хотя живот крутило от голода.
- Тебя позвали, - повторил Рюкен, более чем прохладно. – Ты в моем доме. Ты идешь в столовую, садишься на место и изображаешь интерес к жизни.
Ишида резко встал. Его разбирала злость. Кто он такой, чтобы приказывать? Где он был, когда сын нуждался в нем? Взгляды встретились, Ишида сжал губы в тонкую линию. Он не будет вестись на провокацию.
- Что-то не так? – холодно поинтересовался Рюкен.
Неужели он действительно не понимает?
- Все хорошо.
Ишида спустился вниз, Рюкен шел следом. За ужином отец и сын друг с другом не разговаривали. Рюкен холодно отчитывал кого-то по телефону, а Урью с тоской разглядывал салат. К тарелке он демонстративно не притронулся.
- Если не будешь есть, - Рюкен бросил телефон на стол, - отнеси на кухню. Но я предупреждаю: никаких тренировок, пока ты не восстановишься.
- Я уже восстановился.
- Здесь я решаю, - он потянулся за сигаретой и открыл газету. – Иди спать.
- Я не маленький, чтобы говорить мне, что делать.
Рюкен бросил на сына равнодушный взгляд из-под очков и сосредоточился на чтении. Ишида отнес тарелку на кухню, получил тайком от кухарки сэндвич и пакет молока и ушел к себе. Он опустошил пакет за минуту, жадно проглотил бутерброд. Откинулся на подушку, положил руку на живот. Сейчас заболит. Испортил себе желудок такой диетой – в больнице были только сэндвичи из автоматов и кофе. Испортил – ну и что?
Рука сползла вниз до края штанов, пальцы машинально теребили пуговицу на рубашке.
Голод ушел. Злость осталась.
Каждый вечер, несмотря ни на что, Ишида должен был спускаться в столовую. Пока Рюкен сидел напротив и ел. И говорил по телефону. И смотрел телевизор. И читал газету. И курил. И издевался.
- Курение вредит здоровью, - Ишида не сдержался и прервал обет молчания.
- Я знаю. Не беспокойся обо мне.
- Я беспокоюсь о себе.
Струйка сизого дыма сорвалась с губ мужчины.
- Вот как. Ты не доживешь до рака. С твоими талантами находить неприятности.
В горле поднялся комок.
- Ты уверен, что это то, что отец должен говорить своему ребенку?
Рюкен поднес пальцы с сигаретой ко рту и взглянул на мальчишку:
- Ты вспомнил, что ты мой сын?
- Ты сделал все, чтобы я об этом забыл.
- Верно. Где я ошибся? – пробормотал Рюкен.
- Что? – он услышал, но не понял.
- Ничего, - Рюкен лениво скользнул взглядом по лицу. По распахнутому вороту рубашки. – Скажи, ты меня ненавидишь?
Нет.
- Да.
- Я же говорил, что ты не умеешь врать, - он задавил сигарету в пепельнице и поднялся из-за стола. – Сделай сто отжиманий и иди спать. Благодарю за компанию.
Ишида несколько секунд молча смотрел вслед, а потом отвел взгляд. Ладони вспотели.

Рюкен всегда держал сына на расстоянии. Ишида не помнил, чтобы отец хоть раз прикасался к нему. Считал, что мальчишкам не нужны нежности. Или брезговал. Поэтому, когда теплая ладонь легла на затылок, Ишида вздрогнул, а когда пальцы пробежали вниз, перебирая гладкие пряди, по спине прокатилась дрожь.
Он тут же дернулся прочь.
…И проснулся.
Он тяжело дышал от возбуждения. Между ног горело, он запустил руку в штаны. Несколько движений и готово. Вытер ладонь о футболку. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Всего лишь сон, фантазия, подсознание шалит – чего он волнуется? Будто Рюкен узнает когда-нибудь…
Никогда.
Что Рюкен ему снится с тех пор, как он начал впервые испытывать желание. Стыдно было и страшно, когда не понимал, отчего так происходит. К пятнадцати годам начитался чего только не. Сублимация. В детстве любви не додали? Возможно.
Он даже убедил себя, что ему нравятся мужчины. Было стыдно, но еще гаже признаться в таких чувствах к собственному отцу.
Нельзя. Хуже чем нельзя. Невозможно. И не рассказать никому, и совестно в глаза смотреть. Когда он ушел из дома и перестал встречаться с Рюкеном, сделалось полегче. Подсознание иногда выкидывало коленца и мучило видениями, но иначе как грязь Ишида не мог воспринимать свои желания. Что-то с ним было не в порядке. Еще бы не свихнуться, когда на твоих глазах умирают люди, и где-то глубоко сидит понимание, что с тобой случится то же самое – появится пустой, цапнет острыми зубами, и никто не придет на помощь. Деда нет, а отцу наплевать. Добавьте сюда увлекательное путешествие на тот свет и обратно. Сколько можно внушать себе, что справишься со всеми неприятностями сам? Когда-нибудь иллюзия исчезнет, и тогда, и правда, привет шизофрения.
Почему Рюкен никогда не говорил, что он Квинси? Он же получил пятиконечный крест клана. Мог бы обучить давно… Сейчас обучит.
«Ты больше не станешь связываться с шинигами».
Да, папа.
Он сжал ткань в кулаке. Заставил себя дышать размеренно и разжать руку. Ладонь упала на кровать. Ишида повернулся на бок, в нос впилась оправа от очков. Забыл снять, или не хватило сил вечером? На груди ныл шрам. Он залез пальцами под футболку и осторожно коснулся обожженной кожи. Нет, фантомная боль.
Лучше не подпускать Рюкена близко. И не думать.
А футболку лучше постирать.
Ишида поднялся, почувствовав разом боль в каждой мышце, и пошел в душ.

Он потерял счет дням. Его отвозили в больницу утром, привозили вечером. Иногда он оставался ночевать в кабинете. Рюкен наблюдал и ждал, когда тот сдастся. Он держался на одном упрямстве и гордости. Больше у него ничего не было. Даже таланта.
«Мне это не интересно, а у тебя нет таланта». Ишида никогда не забудет тот вечер, когда ему запретили даже думать о Квинси.
«Почему ты так ненавидишь Квинси, папа?»
«Им не платят за работу».
Дверь в спальню распахнулась, и звук шагов вырвал Ишиду из полусна.
- Вставай, Урью.
Рюкен подошел.
- Не можешь? Видимо, мои тренировки слишком для тебя. Завтра отдыхай.
Столько презрения в голосе – невыносимо.
- Я приду, - хрипло сказал он.
- Я скажу, чтобы тебе принесли ужин, - Рюкен захлопнул дверь.
- Я все равно приду, - упрямо повторил он. – Я… стану сильнее. Тебя. Стану Квинси. Должен…
Ишида попытался сползти с кровати. Рубашка в крови. Ныло плечо, там, где обожгло стрелой. Не успел увернуться. Снова. Лихорадило. Его не должны видеть в таком состоянии. Ишида облизнул пересохшие губы. Сознание поплыло. Надо поспать пять минут. Он устал. Просто устал…
Дверь снова распахнулась. На этот раз его подняли с кровати, в нос бросился резкий запах нашатырного спирта. Ишида поморщился, мотнул головой. Усадили, поддерживая под спину. Стакан с водой стукнулся о зубы. Он глотнул жадно. Открыл глаза. Очки куда-то делись, и взгляд, направленный на Рюкена, был мутный и растерянный.
- Пей, Урью.
- Не трогай меня, - вода пролилась на грудь, стало свежо.
Рюкен коснулся раны. Ишида дернулся в панике.
- Уйди.
- Всего лишь царапина.
Рюкен поднял мальчишку на руки и вынес из комнаты. Как маленького. Сопротивляться не осталось сил.
Комната Рюкена находилась в другом конце коридора. Он принес сына в ванную. Толкнул в душевую кабину. Ишида оперся спиной о стену и откинул голову назад, не открывая глаз. Теплая вода лилась на лоб, стекала по лицу, по груди, вымачивая рубашку и штаны. Потихоньку приходил в себя.
Пластиковый пол слегка прогнулся, когда Рюкен шагнул в душ. Пальцы сбежали вниз по животу, расстегивая рубашку и аккуратно освобождая правое плечо с ожогом. Ишида приоткрыл глаза и следил сквозь ресницы за отцом. Тот снял очки, но не снял одежды. Вода стекала по светлым волосам, капли падали с кончика носа и подбородка, срывались с длинных прядей. Губы были сведены в линию.
Слишком близко. За все десять лет, с тех пор, как Ишида себя помнил. Можно разглядывать, сколько угодно.
- Потерпи, Урью, - он промыл рану. Сердце быстро билось. Руки гладили тело в синяках, смывая грязь и кровь с царапин. Рубашка с мокрым шлепком упала на пол. Дыхание перехватило. Ладонь легла на ремень брюк, и тогда Ишида нашел в себе силы сопротивляться. Локоть уперся в грудь мужчине, отодвигая, а вторая рука перехватила запястье.
- Что-то не так? – Рюкен остановился.
- Отстань. Я сам.
- Что ты сам? – он качнулся ближе, но Ишида не убрал локоть.
- Убирайся.
- Ты в моей ванной, - напомнил Рюкен.
- Тогда дай мне уйти, - он попытался отодвинуться. Рука соскользнула, он ткнулся лбом в грудь отцу. Тот подхватил его, чтобы не упал. Крепко обнял. Вмиг вся кровь схлынула с лица, и Ишида отпрянул, вцепившись ногтями в плечи Рюкена. Смотрел, не дыша, в глаза. И боялся больше, чем боялся когда-либо в жизни.
Рюкен застыл под перепуганным взглядом.
- Что ж… - он тут же нашелся. – Ты пришел в себя. Хорошо. Пойдем перевяжу, - и ушел в комнату, оставляя мокрые следы на полу.
Ишида остался стоять у стены. В жар бросало. От одного касания. В холод. От мысли, что тот узнает.
Только бы Рюкен ничего не спрашивал.

Ишида кинул мокрую одежду в корзину для белья, наскоро вытерся и закутался в халат. На кровати валялась аптечка. Чего только нет. Урью заметил блеск скальпеля.
- Ты мне вскрытие решил сразу сделать, не дожидаясь, пока я сдохну? – поинтересовался он. Сарказм привычен. Позволяет разрядить обстановку.
- Садись.
Рюкен был в штанах, без рубашки. Ишида отвернулся и сел на кровать.
- Дать обезболивающее?
- Резать будешь?
- Ты бледный, - Рюкен взялся пальцами за подбородок и развернул лицом к себе.
- Спать хочу, - огрызнулся и вырвался. – Дай что-нибудь от головы.
И от возбуждения. Снотворное, слабительное, опиум, цианистый калий, что там еще?
Губы растянулись в улыбке. Ресницы дрогнули, и Урью быстро опустил взгляд.
Через несколько минут раны были продезинфицированы, повязки наложены, и в голове под действием болеутоляющего звенела приятная пустота. Рюкен не удержался и налепил кусок пластыря сыну на нос. Ишида раздраженно содрал пластырь.
- Я надеюсь, что ты не отменишь завтрашнюю тренировку из-за такого пустяка, - сказал он.
- Надеюсь, завтра ты сможешь на нее явиться.
Рюкен отошел к открытому окну и вынул сигарету из пачки. Щелкнул зажигалкой.
- Я пойду, - Ишида осторожно поднялся. Больше не лихорадило – и на том спасибо.
Рюкен приложил сигарету к губам.
- Останься, Урью. Есть разговор, - тихо сказал он.
- Мне не о чем с тобой разговаривать, - по спине прошел холодок. Неприятное предчувствие сковало виски. «Мне нечего тебе ответить» звучало бы вернее.
- Разве? – комната наполнилась ароматным дымом. – Я подумал…
- Рюкен, - устало перебил тот. – Я иду спать.
Ишида вышел из комнаты, сердито хлопнув дверью. Иногда ему казалось, что Рюкен видит его насквозь. В дрожь бросало от предположения. Успокаивала только глубокая уверенность в том, что Рюкену плевать на все, кроме денег. Он не будет и пытаться разобраться в сыне.
Он остановился у портрета на лестнице и посмотрел на красивое, вечно молодое лицо матери. Ей повезло в каком-то смысле. Она не увидела, во что превратился ее сын.

По комнате поплыли клубы табачного дыма. Рюкен выключил свет, приоткрыл створку окна и продолжил курить, наблюдая за застывшим в лунном свете двором.
Ему было четырнадцать, когда он стал Квинси. Слишком рано. Даже думать о таком не хочется, не то что вспоминать.
Урью скоро шестнадцать.
Нет ничего хорошего в том, чтобы быть Квинси. Рюкен выдохнул дым. Это проклятие. Кровь не даст тебе уснуть, будь ты мертвый иль живой. Вой пустого будешь слышать, не уснешь, пока не стихнет. И не тронет век тебя ни зверь, ни птица, ни пламя, ни камень, ни вихрь, ни водица. Такова судьба убийцы.
Старая легенда.
За окном зашумели деревья, качнулись тени в комнате. Красный огонек сигареты удержал мир от того, чтобы перевернуться. Некоторые вещи просто лучше не знать.
Шинигами верно говорили – охота на пустых едва не нарушила баланс миров. Но Квинси и без вмешательства высших сил были прокляты. Они были убийцами. Они уничтожали души, разъедаемые болью, ненавистью и отчаянием. Эдакий антибиотик мира духов.
Но все равно убийцы. Попадают ли Квинси в рай? Этого Рюкен не знал. Но в ад Квинси точно попадают, и он попал в ад в четырнадцать.
Сигарета догорала в пальцах.
Наказание соразмерно деяниям. Квинси были наказаны с рождения.
Они равно верили в бога и собственную божественность, оправдывающую убийство; они верили, что из пронзенных стрелами душ не течет кровь, носили белую одежду, и отмывали пятна крови с сердца и рук в лучах солнца; они верили в грех, который передается от отца сыну, и в невинность своих детей; и даже когда они учили детей убивать, они верили в их бессмертие.
«Это древний ритуал. Твоя защита. Ты станешь сильнее».
Чтобы оградить от беды, надо поставить клеймо. Печать проклятия. «Не тронет век тебя ни зверь, ни птица, ни пламя, ни камень, ни вихрь, ни водица. Ибо ты будешь грешен, и отвернутся от тебя земля и небо. И не причинят тебе вреда».
Рюкен затянулся, запуская обжигающе теплый воздух в легкие, и выдохнул дым в потолок. Он с самого начала решил, что не верит в традиции Квинси. С той самой ночи, когда отец пришел, чтобы переспать с сыном, как того требовал ритуал инициации. Рюкен не захотел, но его не спрашивали. Потом отец шептал слова заговора и объяснял, и извинялся, и гладил по плечу. Тошнило от извинений. Рюкен понимал, но простить не мог.
Губы растянулись в презрительной усмешке. Да, он его ненавидел и не хотел, чтобы Урью виделся со стариком. Сам тоже держался подальше, от греха. Он бы предпочел, чтобы Урью ничего не знал о Квинси. Ради его же блага. Сын благо не оценил.
Мало того, что сам освоил простые техники, так потом связался с шинигами. Но дальше без учителя ему не выжить. Страшно за него, Рюкен?
Страшно.
Отец тоже боялся, поэтому поторопился. Передать ему проклятье, грех, знания и крест. Интересно, что из этого списка можно безболезненно вычеркнуть, и что в первую очередь необходимо Урью?
Урью быстро учится, но времени мало, а каждая техника боя требует практики. Если рассматривать вариант с традиционными заговорами… Не трахать же в самом деле собственного ребенка – двадцать первый век на дворе, космические корабли, нанотехнологии, адронный коллайдер и… инцест, как единственное средство оградить от злых духов. Как вам, доктор Ишида Рюкен? Вы спасли много жизней, только вот так еще ни разу никого не спасали.
Если бы Урью был против, Рюкен бы и не думал о проклятии. Но у сына на лице все написано, а Рюкен не слепой. Не слепой, зато дурак. Хотел как лучше, а получилось, что только мучил Урью. Как ему объяснить, что его желания – не более чем инстинкт?
Проклятый зов крови.
Бычок безжалостно раздавили в пепельнице.
Все-таки он был дурак, если поверил, что сможет изменить судьбу.

На щеке осталось влажное дыхание. Руки легли на бедра. Ишида выгнулся под осторожными ласками и повернул голову, чтобы поймать его губы своими. И не отпускать.
…Вот так и сходят с ума. На часах горела цифра – третий час ночи. Снова, по тому же кругу, как белка в колесе. Выхода нет.
Он устал настолько, что едва соображал. А еще он был голоден.
Ишида вышел в коридор и, стараясь не шуметь, на ощупь спустился в кухню. У плиты стояла рисоварка на разогреве. Слопал три полных плошки риса, не отходя от плиты, и удовлетворенно выдохнул. Так, с голодом разобрались. Если бы все проблемы решались так просто.
В окно заглянула луна. Сзади, будто мышеловка, щелкнула зажигалка. Ишида резко обернулся.
Рюкен не спеша закрыл дверь и оперся на нее спиной, развернувшись лицом к сыну. Между ними находился стол, за которым обычно сидели и кушали кухарка и горничная. Свет из окна падал прямо на Рюкена. Доктор был одет в костюм. Значит, не ложился спать. Скорее всего, пришлось съездить в больницу, и он вернулся оттуда совсем недавно.
- Держи.
В воздухе сверкнул пятиконечный крест. Звякнула цепочка. Ишида поймал и посмотрел неверяще. Символ клана. Знак Квинси.
- Что это значит? – спросил он неуверенно. Если это шутка, то у него нет настроения.
- Я решил, что ты заслужил это, Урью, - он выдохнул сизый дым и оценивающе пригляделся к подростку.
- Ты так решил? – Ишида глянул прямо в глаза. – Чем же я заслужил? Я же ни разу не попал в мишень.
- Ты знаешь основы. Остальное – практика.
- То есть, ты просто хочешь от меня избавиться?
- Да, - Рюкен усмехнулся. Если подойти и провести ладонью по темным гладким волосам – будет ли это преступлением?
- Мне не нужны подачки, - Ишида метнул крест обратно. В голосе зазвенела обида. – Если у меня нет таланта, так и скажи.
- Тебе нужен не талант.
Сначала гладить, ждать, когда разомлеет. Подцепить и снять очки, кинуть на стол. Следом – свои. Притянуть. Станет сопротивляться, щенок неприрученный. Протолкнуть язык в рот с силой. Ему точно не понравится вкус табака.
В глазах мальчишки читалось, что он сам бы сейчас повис на отце, вцепившись пальцами в плечи, неумело целуя, пока не скинут.
Грех бывает сладок. Пальцы сжали сигарету, как тетиву. Вспомнилось, что он не любил убивать, но как легко он убил зверя, чтобы спасти сына. На что он готов пойти, чтобы спасти его снова.
- Вместе с крестом я должен был передать тебе кое-что еще, - Рюкен подошел и бросил сигарету в раковину, – но не сейчас. Давай, поговорим об этом, когда ты вырастешь?
- Я не ребенок, Рюкен.
- Проверим?
Сердце ухнуло в пятки, аж ногам горячо стало, когда Рюкен схватил сына за ворот рубашки, толкнул назад, вжимая в подоконник. Склонился над ним. Они чуть не столкнулись лбами.
- Отпусти, - хрипло пробормотал Ишида. Жар полз по ногам, обжигал бедра. Стояло. Он мотнул головой. Пальцы крепко вцепились в волосы на затылке, не позволяя. Бесполезно сопротивляться. Рюкен сильнее, и тем бесполезнее, когда собственное тело слушается не тебя, а его.
- Я согласен, ты не ребенок, - он наклонился к уху. – Тогда позволь мне рассказать об одной традиции, а ты сам решишь, надо тебе становиться Квинси или нет.
Ишида умирал от стыда. Пусть это окажется очередным сном, потому что только во сне Рюкен может так обнимать.
- Я… не отказываюсь от своих слов, - выдохнул Ишида.
- Погоди, - отец коротко хмыкнул. Дыхание скользнуло по щеке. – Я не спросил о главном. Как ты относишься к инцесту, Урью?

конец

@темы: Квинцест, фанфики

---

[Ichigo K.]

С наступившим годом Дракона вас)
Вижу смысл оживить это замечательное сообщество новыми находками в пиксиве.)
Автор







Мини-додзя:

@темы: Исида/Ичиго, арт, PG-13

---

а кто мне скажет что это за додзя?

[Eneada]

@темы: Исида/Ичиго, косплей, додзинси

---

типа офарт

[Eneada]

@темы: Исида, всякое разное, арт, анимэ

---

квинцест

[Eneada]

опять таки с тумблера)

@темы: Исида, арт, Рюукен, Квинцест, косплей

---

в продолжении темы, арт с тумблера

[Eneada]

@темы: Исида, Исида/Ичиго, арт, анимэ

---

гифки

[Eneada]

Что-то совсем тихо стало, в связи с чем нагнем тумблер)

@темы: анимэ, GIF

---

Арт

[Shiera]

Давненько здесь не было прекрасного арта от blast.

@темы: Исида, Исида/Ичиго, арт

---

краснеющий Иси

[Nillogara]

Мне конечно стыдно создавать отдельный пост для такой малости... но Исида прелесть *__* Поэтому...

В 200ой серии он волнуется, что его могут посчитать "очкастым извращенцем":

мелкий гиф

@темы: Исида, всякое разное, гиф

---

Арт

[Shiera]

nanos.jp/sr15116/page/2/

+ много

@темы: Исида, Исида/Ичиго, Исида/Хичиго, арт

---

[famin]

Старая додзинси из сети. Старая настолько,что я даже не помню сайт автора.

почитать

Ичиго:
Рейяцу! Это... Это чувство...
Черт!
Исида обнажил грудь!

Ичиго:
Исида, ты в порядке?
Исида:
Э? ПО... Что ты здесь делаешь?
Ичиго:
Прости, что задержался...
Рюкен:
Как это я попал в такое положение, что какой-то глупый мальчишка Куросаки закрывает от меня моего любимого сына, да еще таращится
подозрительным взглядом, полным неприкрытой враждебности?

Рюкен:
Близко, близко! Так можно и грибком заразиться! АААААА!!

Ичиго:
Извините...
Я прошу прощения, я не знал... Я подумал, что Иси... Урью-кун в опасности, кровь ударила мне в голову... Мое недостойное поведение...
(А, вся одежда в беспорядке...) Я сразу же решил сбить с ног, и... Можно сказать, на меня повлияла сильнейшая реацу...
Неосмотрительно не давал приблизиться....
Это очень мощная аномальная сила. Если в ответ на эту аномальную силу Урью-куну пришлось обнажить грудь, и...
Эм. В общем, я вас не ранил...
Ичиго:
Папа...
Рюкен:
У тебя нет права называть меня папой!
(Проваливай! Не смей приближаться к моему сыну! Урью, поклянись, что не свяжешься с шинигами!)

@темы: Исида/Ичиго, Рюукен, юмор, додзинси, PG