Bananas are good!
Название: В другой жизни
Автор: memopanda
Перевод: tariona
Рейтинг: ПЖ
Оригинал: www.fanfiction.net/s/4168214/1/In_Another_World
Предупреждение: Рюукен-центрик
Размещение: исключительно с разрешения
В другой жизни
I.
В другой бы жизни Рюукен был более педантичным. Вставал бы каждый день в 6 утра, и курил бы всего пять минут, а не пятнадцать. День бы был поделён на равные части, а не на кусочки, которые с каждым разом становились все меньше и меньше, пока вовсе не исчезали.
II.
В другой бы жизни дни Рюукена состояли из рутинных занятий, вроде поесть и поспать, и в промежутках спасти жизнь людям. А сейчас первое и второе практически не получалось. Первое – потому что у него не было часов в комнате (Рюукен ненавидел звук утекающего времени, раздающийся в тишине), и из-за снов.
Спросите у врача, и любой скажет вам, что сны – это просто результат фазы быстрого сна. Спросите у человека, страдающего ночными кошмарами, и он скажет вам, что это призраки прошлого. Рюукен часто просыпался от кошмаров и наблюдал призраков, танцующих в тенях на потолке, а руки сминали простынь.
Иногда они говорили…
"Отец!"
"Прощай, сын…"
"Ох, Рюукен."
Однажды во сне он видел, как раз за разом погибает его сын. Сон кончился ярко-белой вспышкой. После того он сказал мальчику не ходить к Сокену, но ничего хорошего из этого не вышло.
Иногда тот сон повторялся, но Урюу был старше, выше, но всё таким же наивным. Часто Рюукен просыпался парализованный страхом, а под веками медленно исчезала выжженная картина умирающего сына.
Когда-нибудь эти сны станут снами Урюу, если тот останется жив. Это – проклятье единственного выжившего в тысячелетней войне между живыми и мертвыми, тяжёлая ноша воплощенных страхов и надежд уничтоженного рода. Это бремя, ложащееся на плечи вместе с силами Последнего Квинси. И если Урюу так хочется их заполучить, - горько думает Рюукен, - то пусть забирает.
III.
Коротко, остро чиркнула зажигалка, когда он поджёг сигарету.
В другой бы жизни пальцы Рюукена не выглядели серыми на рассвете, а утро бы было наполнено теплотой и солнечным светом, а не нагретой одинокой постелью и унылыми тенями. Да и полоска света, падающая на простыни не оставляла бы за собой ощущения бессмысленности и пустоты.
Голые белые стены большой комнаты давили. Рюукен видел морги радостней, чем эта или другие комнаты в доме, кроме одной, ещё 15 лет назад аккуратно выкрашенной в матово-синий цвет.
В таком огромном доме тяжело сохранять чистоту – пыль собиралась в углах, пачкала тени, а на дверях появлялись серые отпечатки пальцев. Рюукен проводил часы на коленях, отмывая серость, вновь возвращая белизну, которая почти сразу пропадала. Конечно, это была его вина, он курил в комнате. (Дым проникал повсюду, оставлял за собой серую дымку.) От этой привычки Рюукен избавился, когда родился его сын, но... То было в прошлом.
IV.
Рюукен подкуривает новую сигарету от остатков предыдущей.
V.
Вода лилась в ванну с оглушительным шумом. Пар шипел, поднимался завитками с его кожи, волосы липли ко лбу. Волосы, которые в другой бы жизни не поседели так легко и быстро. Суровое, горькое напоминание о том, что он смертен. Одно дело – видеть души мёртвых, и смотреть, как умирают люди. И совсем другое – наблюдать, как стареет твоё тело, ломается на кусочки и обращается в пыль.
Он вздрогнул от острого ощущения ледяной капли, сбежавшей по шее. В этом доме вода была обжигающе горячей первые пять минут, а потом леденела. Возможно, тест на стойкость, или же неисправный водопровод. Рюукен убрал волосы с глаз и выключил кран.
Вода, булькая, утекала в водосток, эхом отзываясь от беломраморных стен, унося с собой улики – дым, грязь и грехи.
VI.
У Рюукена есть машина, но он привык передвигаться с помощью Хиренкьяку, потому что так было удобней. Помогало сохранять силу в тонусе, ведь иначе он её не использовал. Он перестал реагировать на волны рейатсу пустых в тот день, когда понял, что их преследует Урюу.
Но в другой бы жизни он чаще ездил на машине, и жена не умерла. Родители бы жили в доме престарелых. В другой бы жизни его сыну не надо было становиться героем.
Всё равно мне никогда не было дела до других жизней, - думал Рюукен, входя в офис через окно. Ему надоело каждый раз проверять, на месте ли секретарь.
Сколько их уже было у Рюукена… В прошлом месяце он уволил двух, новый рекорд – почти весь день они проводили в офисе, наблюдали за ним, вздыхали украдкой. Рюукен знал симптомы, врачи уже давно знают эту болезнь, она называется идиотизмом. (И честное слово, у Рюукена не так уж много времени, чтобы удовлетворять фантазии людей, которые носят такое количество розового.)
Новый секретарь был мужчиной. Он всегда опаздывал на работу, не говоря уж о том, что никогда не приходил пораньше. Низенький и лысеющий (хоть ещё и молодой) парень был забывчивый и нервный, но замечательно отвечал на телефонные звонки и говорил людям проваливать. Постоянно извинялся и приобрел привычку оставлять на столе Рюукена чашку чая, когда приходил.
- Идиот, - прошёл час с тех пор, как Рюукен зашел в окно. Чашка с чаем стояла на столе уже пятнадцать минут. – Ненавижу мятный чай.
- И-извините, сэр.
- Просто будь любезен, уйди прочь.
Чашка чая осталась остывать на столе, а Рюукен поднялся, вытаскивая из пачки сигарету. В другой бы жизни он бросил, но, каждый день спасая чужие жизни, он считал, что имеет полное право выкидывать собственную.
Когда он курил, то всегда открывал окно в офисе. (Он не выходил из кабинета, зачем бы ему жаться на лестнице собственной больницы?) Он положил руку на подоконник и высунулся в окно, закрывая глаза и затягиваясь. Первая – всегда лучшая. А затем смотрел вниз с горькой усмешкой, смеясь, как король, глядящий вниз на своё царство.
Автор: memopanda
Перевод: tariona
Рейтинг: ПЖ
Оригинал: www.fanfiction.net/s/4168214/1/In_Another_World
Предупреждение: Рюукен-центрик
Размещение: исключительно с разрешения
В другой жизни
В другой жизни
I.
В другой бы жизни Рюукен был более педантичным. Вставал бы каждый день в 6 утра, и курил бы всего пять минут, а не пятнадцать. День бы был поделён на равные части, а не на кусочки, которые с каждым разом становились все меньше и меньше, пока вовсе не исчезали.
II.
В другой бы жизни дни Рюукена состояли из рутинных занятий, вроде поесть и поспать, и в промежутках спасти жизнь людям. А сейчас первое и второе практически не получалось. Первое – потому что у него не было часов в комнате (Рюукен ненавидел звук утекающего времени, раздающийся в тишине), и из-за снов.
Спросите у врача, и любой скажет вам, что сны – это просто результат фазы быстрого сна. Спросите у человека, страдающего ночными кошмарами, и он скажет вам, что это призраки прошлого. Рюукен часто просыпался от кошмаров и наблюдал призраков, танцующих в тенях на потолке, а руки сминали простынь.
Иногда они говорили…
"Отец!"
"Прощай, сын…"
"Ох, Рюукен."
Однажды во сне он видел, как раз за разом погибает его сын. Сон кончился ярко-белой вспышкой. После того он сказал мальчику не ходить к Сокену, но ничего хорошего из этого не вышло.
Иногда тот сон повторялся, но Урюу был старше, выше, но всё таким же наивным. Часто Рюукен просыпался парализованный страхом, а под веками медленно исчезала выжженная картина умирающего сына.
Когда-нибудь эти сны станут снами Урюу, если тот останется жив. Это – проклятье единственного выжившего в тысячелетней войне между живыми и мертвыми, тяжёлая ноша воплощенных страхов и надежд уничтоженного рода. Это бремя, ложащееся на плечи вместе с силами Последнего Квинси. И если Урюу так хочется их заполучить, - горько думает Рюукен, - то пусть забирает.
III.
Коротко, остро чиркнула зажигалка, когда он поджёг сигарету.
В другой бы жизни пальцы Рюукена не выглядели серыми на рассвете, а утро бы было наполнено теплотой и солнечным светом, а не нагретой одинокой постелью и унылыми тенями. Да и полоска света, падающая на простыни не оставляла бы за собой ощущения бессмысленности и пустоты.
Голые белые стены большой комнаты давили. Рюукен видел морги радостней, чем эта или другие комнаты в доме, кроме одной, ещё 15 лет назад аккуратно выкрашенной в матово-синий цвет.
В таком огромном доме тяжело сохранять чистоту – пыль собиралась в углах, пачкала тени, а на дверях появлялись серые отпечатки пальцев. Рюукен проводил часы на коленях, отмывая серость, вновь возвращая белизну, которая почти сразу пропадала. Конечно, это была его вина, он курил в комнате. (Дым проникал повсюду, оставлял за собой серую дымку.) От этой привычки Рюукен избавился, когда родился его сын, но... То было в прошлом.
IV.
Рюукен подкуривает новую сигарету от остатков предыдущей.
V.
Вода лилась в ванну с оглушительным шумом. Пар шипел, поднимался завитками с его кожи, волосы липли ко лбу. Волосы, которые в другой бы жизни не поседели так легко и быстро. Суровое, горькое напоминание о том, что он смертен. Одно дело – видеть души мёртвых, и смотреть, как умирают люди. И совсем другое – наблюдать, как стареет твоё тело, ломается на кусочки и обращается в пыль.
Он вздрогнул от острого ощущения ледяной капли, сбежавшей по шее. В этом доме вода была обжигающе горячей первые пять минут, а потом леденела. Возможно, тест на стойкость, или же неисправный водопровод. Рюукен убрал волосы с глаз и выключил кран.
Вода, булькая, утекала в водосток, эхом отзываясь от беломраморных стен, унося с собой улики – дым, грязь и грехи.
VI.
У Рюукена есть машина, но он привык передвигаться с помощью Хиренкьяку, потому что так было удобней. Помогало сохранять силу в тонусе, ведь иначе он её не использовал. Он перестал реагировать на волны рейатсу пустых в тот день, когда понял, что их преследует Урюу.
Но в другой бы жизни он чаще ездил на машине, и жена не умерла. Родители бы жили в доме престарелых. В другой бы жизни его сыну не надо было становиться героем.
Всё равно мне никогда не было дела до других жизней, - думал Рюукен, входя в офис через окно. Ему надоело каждый раз проверять, на месте ли секретарь.
Сколько их уже было у Рюукена… В прошлом месяце он уволил двух, новый рекорд – почти весь день они проводили в офисе, наблюдали за ним, вздыхали украдкой. Рюукен знал симптомы, врачи уже давно знают эту болезнь, она называется идиотизмом. (И честное слово, у Рюукена не так уж много времени, чтобы удовлетворять фантазии людей, которые носят такое количество розового.)
Новый секретарь был мужчиной. Он всегда опаздывал на работу, не говоря уж о том, что никогда не приходил пораньше. Низенький и лысеющий (хоть ещё и молодой) парень был забывчивый и нервный, но замечательно отвечал на телефонные звонки и говорил людям проваливать. Постоянно извинялся и приобрел привычку оставлять на столе Рюукена чашку чая, когда приходил.
- Идиот, - прошёл час с тех пор, как Рюукен зашел в окно. Чашка с чаем стояла на столе уже пятнадцать минут. – Ненавижу мятный чай.
- И-извините, сэр.
- Просто будь любезен, уйди прочь.
Чашка чая осталась остывать на столе, а Рюукен поднялся, вытаскивая из пачки сигарету. В другой бы жизни он бросил, но, каждый день спасая чужие жизни, он считал, что имеет полное право выкидывать собственную.
Когда он курил, то всегда открывал окно в офисе. (Он не выходил из кабинета, зачем бы ему жаться на лестнице собственной больницы?) Он положил руку на подоконник и высунулся в окно, закрывая глаза и затягиваясь. Первая – всегда лучшая. А затем смотрел вниз с горькой усмешкой, смеясь, как король, глядящий вниз на своё царство.
-
-
28.03.2009 в 11:22Tariona спасибо за перевод
-
-
30.03.2009 в 10:36Домо аригато
-
-
30.03.2009 в 17:54Спасибо ^__^
-
-
13.03.2010 в 14:07